Привет магия! Пирожки. Книга первая. - Ирек Гильмутдинов

семьдесят). Для Аланы — «Цветение лотоса», дарящее здоровье будущей матери. Вот только, видимо, пропорции были немножечко нарушены... Через девять месяцев Алана родила тройню. Торгус разрешил ей остаться в деревне, вместо себя она предложила взять её младшего брата Маркуса. Вполне себе дружелюбный и весьма талантливый человек. В общем, он прижился.

Кстати, об этом, о травках. Лесные тропы… В общем, с Чёрным Бором у нас сложились особые отношения. Я приносил дары — пироги с дикими ягодами, мёд, даже вырезал из дерева фигурки лесных духов. А он... Он отвечал тишиной.

Тишиной, в которой не было угрозы.

Все эти годы тенистые аллеи не смели посягнуть на мою неприкосновенность. Ни разу когтистые ветви не впились в плащ, ни разу не зашевелилась под ногами зловещая трясина. Казалось, сам древний лес, пронизанный тайными чарами, бережно направлял мои стопы, отводя незримые угрозы. Порой в полумраке вековых дубрав мелькало нечто — то ли призрачный древний дух, то ли просто солнечный зайчик, играющий в листве. Но я сознательно не всматривался. Есть в этом мире рубежи, переступать которые смертным не подобает.

Из примечательных событий.

Однажды на границах владений Ворхельмов, там, где туман клубится особенно густо, появился отряд. Пятеро — двое в плащах с пурпурной оторочкой магистров и трое в серебристых мантиях мастеров. Они подошли к вратам, сотрясая воздух магическими резонансами, и потребовали выдать им «мальчишку и артефакт», угрожая в противном случае стереть крепость в порошок.

Как они нашли меня? Виной всему была моя оплошность — я осмелился использовать кольцо в лесной чаще. Сколько потом ночей я корил себя за эту минутную слабость! С другой стороны, не воспользуйся я им, и оборотень бы меня сожрал.

Тогда к непрошеным гостям вышел сам Торгус. Громовержец начал неторопливую беседу, его голос гремел, как отдалённая гроза. Пока он говорил, за спинами наглых пришельцев возникло нечто удивительное — два десятка гномов в доспехах из чернёного адамантита. Откуда они взялись — сие осталось для меня загадкой. Быть может, использовали телепортационные руны, а может, пришли по своим таинственным подземным тропам, о которых нам, смертным, знать не положено.

И вот что поразительно: весь этот спесивый отряд магов был уничтожен быстрее, чем закипает вода в котле. Менее чем за пять минут от них остались лишь обугленные тени на камнях да горстка пепла, подхваченная ветром. А их артефакты — магические кольца, амулеты и жезлы — гномы собрали с пренебрежительным выражением лица, словно решили мусор убрать.

С тех пор никто более во владения Ворхельмов не приходил. А я... Я редко покидал замковые стены. Драгоценное кольцо теперь по большей части покоится в той самой, ранее подаренной мне Ридикусом шкатулке, над которой поработал учитель, и теперь она инкрустирована серебряными молниями. Дополнительная защита от заклинаний по поиску могущественных артефактов.

Тренируюсь с ним лишь в подземельях крепости, где древние камни помнят удары тысяч молний. И каждый раз, беря его в руки, я ощущаю, как по коже пробегают статические разряды, при этом невероятным образом поглощающие свет — немое напоминание о той цене, которую можно заплатить за минутную неосторожность.

Итог. Десять лет пролетели как один миг, и сегодня я по-настоящему счастлив. Точнее, был счастлив.

***

Возвращение Рида.

И вот теперь, спустя десять лет уединения, наши врата наконец скрипнули для гостя.

Бежал я что было сил через двор, когда, тренируясь с мечом на вершине магической башни, заметил карету — чёрный лакированный монстр с гербом «Феникса, вырывающегося из пламени» на дверцах. Узнал я его ещё когда он только выехал на опушку леса, но сомнения развеялись, когда над замком взметнулся огненный дракон, рассыпаясь искрами.

«Ридикус Огнебровый собственной персоной», — усмехнулся я, прибавляя шаг. — Только он мог явиться в замок так эффектно.

Огромная красивая карета, а не телега раздолбанная, на которой мы ехал в прошлый раз, остановилась на площади, и я, переминаясь с ноги на ногу, готовился встретить архимага. Десять лет — не шутка. Интересно, узнает ли он меня?

Дверька отворилась, и по ступеням спустился…

М-м-м. Не понял?! Вместо мага вышла не то молодая девушка, не то девочка. Росту в ней метр шестьдесят, волнистые серебристые волосы были распущены, точёный носик и зелёные глаза цвета дубовых листьев, над губой родинка, ресницы — опахала. Одетая в тёмно-синее платье. Покрой такой, что вроде как у носителя данной одежды подразумевается грудь, но тут ею и не… Ладно, не моё дело. Похоже, всё-таки передо мной ещё девочка и довольно юная.

Увидев меня, она резко развернулась ко мне и, презрительно сморщив нос, а что я был в самом разгаре тренировки, указала на крышу тонюсеньким пальчиком и немного писклявым голосом произнесла:

— Ты, — теперь её палец был направлен мне в грудь, — отнеси вещи в мою комнату. Да поживее. И смотри у меня, будь с ними аккуратен, это сундуки от самого Лана Ванита. Они стоят дороже чем твоя жизнь.

Ничего говорить не стал, мысленно усмехнувшись полез доставать чемоданы, коих было несметное количество.

***

За два месяца до этих событий...

Адастрия, столица империи «Вечного Рассвета», купалась в золотистом сиянии заката, когда последние лучи солнца скользили по крыше дома Ворхельмов. Тени удлинялись, но в доме рода, где камень помнил удары молний и клятвы предков, время словно застыло. Здесь, в чертогах, пропитанных запахом старого ясеня и статическим треском магии, всё подчинялось вековым ритуалам.

Ужин в семье Ворхельмов начинался ровно в восьмой колокол — так было испокон веков. За длинным столом из ясеня, покрытым скатертью с вышитыми серебряными молниями, собирались те, кто составлял первую линию рода — одиннадцать душ, чьи жилы пульсировали энергией грозы и других стихий. В отсутствие Торгуса Ворхельма, Громовержца и несокрушимого столпа их династии, главенство принадлежало его младшей сестре — Эльрике Ворхельм.

Она восседала во главе стола, прямая, как клинок, с холодным взором, в котором мерцали отблески далёких разрядов. Маг молнии ранга мастера, Эльрика давно переросла потребность в титулах — её имя само было символом власти. Рядом с ней — её сыновья: Реймс и Вольтас, оба мастера стихии, но столь разные, как день и ночь.

Реймс, старший, носил мундир капитана императорской гвардии с тем достоинством, которое присуще лишь тем, кто стоял на краю гибели и