Милосердие солнца - Юлия Июльская
А дальше по улице вперемежку с хиноки росли дикие яблони. Росли так, словно семечко упало в землю по меньшей мере десять лет назад. А ведь ещё недавно здесь была пустынная бесплодная земля.
— Подумать только, а ведь она когда-то не могла и пар-р-ры шагов сделать, чтобы не влипнуть в непр-р-риятность, — задумчиво проурчала Норико. — И посмотри, что теперь сотворила эта девочка…
— Кто она, Норико? — Хотэку посмотрел на неё внимательно, в надежде, что у бакэнэко есть честный ответ. — Она ведь не человек, люди так не умеют…
— Избранная богами. Она точно человек, будь уверен. Просто с некоторыми… особенностями.
— Особенностями. Так ты называешь ками двух богов?
— А как ещё это назвать?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Да и какая разница? Радуйся, что мы на правильной стороне в этой войне.
Хотэку посмотрел и действительно ощутил прилив благодарности к тому, что всё обернулось именно так. Ведь не раскрой он себя перед сёгуном, не возьмись учить Киоко-хэику, не пойди против самураев — и мог бы сейчас в Иноси готовиться к наступлению. А сколько ёкаев ему пришлось бы убить, чтобы не запятнать свою честь и верно выполнить долг перед господином?
Смог ли бы он так жить? Наверняка да. Но как бы себя при этом чувствовал?
— Эй, птиц.
Он повернулся. Жёлтые глаза смотрели озабоченно.
— Всё хорошо?
— Да. — Он улыбнулся. Искренне. — Ты права, мы на верной стороне.
— Вот и славно. А теперь пошли, найдём рыжих, они наверняка разбежались по этим развалинам, раз держатся подальше от людей.
Так и оказалось. Искать ногицунэ ночью — гиблое дело, а вот днём все спят по норам, и остаётся только отыскать убежище. Первое нашлось среди обломков рыбацкого дома на окраине города. Сонный лис сначала хотел удрать, но понял, что крылья Хотэку быстрее его лап, остановился и зарычал, припав к земле.
— Ну-ну, рыжик. — Норико согнулась пополам, пытаясь отдышаться. — В этом теле не так-то просто бегать, пожалей старушку.
Хотэку покосился:
— Старушку?
Норико только отмахнулась.
— Где остальные? — снова обратилась она к лису.
Тот по-прежнему рычал.
— Ой да заткнись уже. — Норико почти плюхнулась напротив ногицунэ, но, зацепив взглядом своё кимоно, немного поколебалась и, видимо, передумала. — Давай так. — Она нависла над лисом и вперилась в него жёлтыми глазами. — Ты говоришь, где остальные, — и мы тебя отпускаем.
— С чего бы вы меня отпустите?
— Да, с чего бы? — уточнил Хотэку.
— С того, что один ты нам ни к чему, а вот десяток ногицунэ уже поприятнее.
Хотэку так не считал: важен был каждый. Но решил промолчать. Пусть ведёт дела по-своему. Пока что.
— А если откажусь, то что?
Норико хищно оскалилась, обнажая клыки:
— Что ты знаешь о бакэнэко, милый?
Лис только фыркнул, но его хвосты дрогнули, выдавая опасение. Норико всё же присела так, чтобы смотреть глаза в глаза.
— Наверняка ты слышал о той бакэнэко, что пробирается в дома честных кицунэ. Наверняка тебе известны слухи о детских криках и плаче. Наверняка ты слышал, как лисы сходили с ума после разговоров с мертвецами.
Чем больше она говорила, тем сильнее менялась морда ногицунэ: уже не равнодушная, но всё более насторожённая.
— Наверняка ты уже понимаешь, кто перед тобой. — Она приблизила своё лицо к его морде почти вплотную. Хотэку это не казалось весёлым. Опасно так приближаться к врагу. Один рывок — и Норико останется без своего прекрасного носа. Но, похоже, возможность такого исхода её не волновала.
Ногицунэ сглотнул, и из пасти вырвался нервный писк. Хотэку глянул ему за спину — три хвоста. Что ж она такое творила, что способна одним упоминанием самой себя запугать трёхвековое создание?
— Так что, рыжик? — Она обхватила рукой его морду и притянула так близко, что их носы почти соприкасались. — Расскажешь, где остальные, или устроить тебе Ёми прямо здесь?
В болотных глазах лиса уже мелькнула покорность, но вдруг исчезла. Он дёрнулся в сторону, высвобождая морду, и рванул прочь.
— Отправляйся в Ёми, мерзкая тварь! — крикнул он напоследок, убегая вглубь города и скрываясь среди полуразрушенных зданий.
— Отличная работа, — похвалил Хотэку. — Я прослежу.
Он взмыл в небо и почти сразу разглядел петляющее между развалинами рыжее пятно. Норико знала, что он сбежит. А где станет укрываться одиночка в чужой стране? Среди таких же одиночек, которых нужно срочно предупредить.
* * *
— Мне здесь не нравится. — Нобу скрестил руки на груди и сел на пол, стараясь всем видом показать недовольство.
Отец только усмехнулся:
— И почему же?
— Здесь сэнсэй странный. Он не учит драться, он учит только сидеть и молиться. Что толку воину с молитв? На поле боя они не помогут…
— Ох, Нобу. Порой только молитвы на поле боя и остаются… — Отец сел напротив и точно так же сложил руки на груди. Выглядел он донельзя глупо.
— Ну правда, зачем мне это? Я хочу катаной раз, раз — и всё, нет врагов. А он нам: «Служите Инари». Он кицунэ, да? А я тануки! Что мне до Инари? Она не моя богиня.
— Глупенький. — Отец потрепал его по волосам. — Без Инари не было бы меня, а значит, и тебя. И нашей госпожи — Киоко-хэики — тоже не было бы. Ты же видел, какое чудо случилось с этой землёй, — всё волей богов.
Но Нобу такими чудесами не подкупишь, он уже понял, что полагаться на них не стоит.
— Если боги такие замечательные, что ж они не спасли маму? — зло спросил он. — Или они только людей спасают? А раз так, с чего я должен им молиться? Только потому, что так сказал сэнсэй? Пусть сам и молится! А я хочу оружием владеть!
Он сам не заметил, как начал кричать, но отец выслушал его с неизменным спокойствием. Ни разу он его не наказал за своенравие, как это бывало с мамой. Ни разу даже не попросил быть тише. Просто слушал. И всегда у него был ответ, который словно сдувал весь пыл с Нобу. Будет ли сейчас? Что он сможет
