Дьяволы - Джо Аберкромби

Он оставил их позади, как оставил после себя столько мёртвых врагов.

Столько друзей.

Солнышко приоткрыла потайную дверь и заглянула в часовню.

— Осторожно, — прошептала Алекс. Выглядела она не лучшим образом: задыхалась, волосы прилипли к потному лицу, платье было опалено и разорвано, истыкано занозами, правая рука, куда воткнулась вилка, была прижата к груди в вымокла от крови.

Солнышко хотелось бы ободряюще улыбнуться, но она не была хороша в этом деле, да и выглядела, скорее всего, тоже не очень.

— Я всегда осторожна, — сказала она и затаила дыхание, сжимая ушибленный бок обожжённой рукой.

Она проскользнула в дверной проём и прошла через комнату, стены которой были увешаны маленькими образами вечно бдительных святых. Здесь, в Трое, образа были любимы. Солнышко не обращала на них внимания, но, как и толпа, они её немного отталкивали.

Напоминали толпу в цирке, которая насмехалась и бросала монеты.

Солнце почти село за окнами, превратившись в красную полосу над западным морем, и императорская опочивальня была полна обманчивых теней. Некоторые драпировки почернели от огня, а по всему мрамору были видны точки и брызги, словно кто-то вылил тележку мясных отходов.

— Что это? — пробормотала Солнышко. — Мясо?

— Это мой муж, — прошептала Алекс, заглядывая ей через плечо.

— О. — чего ещё тут скажешь? — Солнышко приходилось выбирать, куда шагнуть, пересекая комнату, чтобы не наступить на кровавые ошмётки, то в одну, то в другую сторону, то на цыпочки. — Это ухо?

— О, Боже. — Алекс прикрыла рот тыльной стороной ладони, следуя за ней. — О, Боже. — она наступила на что-то, босая нога скрипнула по мокрому мрамору.

— Возможно, бывали и более грязные первые брачные ночи, — пробормотала Солнышко, — Но это — просто нечто.

Алекс схватила со стула брачную куртку Аркадия, проходя мимо, и, кряхтя, засунула окровавленную руку в вышитый рукав. Она была ей слишком велика и покрыта цветами, вышитыми золотой нитью, ярко сверкавшими даже в темноте.

— Что не так? — прошипела она, закатывая слишком длинные рукава.

— Не очень-то сливается с обстановкой, правда? — прошептала Солнышко.

— Если не возражаешь, я предпочитаю умереть одетой.

Дверь была приоткрыта, тёмный коридор пуст.

— Куда мы идём? — прошептала Алекс.

— К главной лестнице, попробуем спуститься там.

— Разве они не будут за ней следить?

— Иногда люди смотрят куда угодно, кроме самых очевидных мест.

— Звучит не уверенно. Звучит нихера не уверенно.

Солнышко оглянулась на Алекс и пожала плечами:

— Можешь остаться здесь. С мужем.

Алекс сглотнула:

— Тогда главная лестница?

— Хорошая идея. — Солнышко подкралась к ступенькам и посмотрела вниз. Переведя дух, она поманила Алекс, схватила её за руку, когда та подошла ближе, начала спускаться по ступенькам…

И замерла на месте.

— Что случилось? — прошептала Алекс.

— Тсс.

Она услышала скрип половицы внизу.

— О, Боже, — прошептала Алекс.

Затем голоса:

— Она не шла здесь. — одна из служанок. Солнышко никогда не была уверена в этих девушках, но в последнее время они действительно её разочаровали. — Значит, наверху.

— Тогда загоним её выше. Её и эту сучку эльфийскую.

— Грубо, — пробормотала Солнышко, хотя это было далеко не самое худшее, что она когда-либо о себе слышала.

— Она хитрая, — пропели снизу, — Но я её найду.

— Тогда найди. — голос герцога Михаэля. Жаль, Солнышко не ударила его посильнее. И лучше топором. — Рано или поздно они выйдут из башни.

— О, Боже… — прошептала Алекс. Она пятилась назад, в куртке, которую невозможно было не заметить, оставляя кровавые следы на каждом шагу, но у Солнышко не было ни времени, ни возможности убрать за ней.

— Назад, — прошипела она. — Вверх!

— Вверх? — Алекс посмотрела на следующий пролёт лестницы. Последний, ведущий в тронный зал.

— Или ты можешь остаться здесь. С мужем.

Алекс сглотнула:

— Тогда вверх?

Глава 66 «Выпускайте остатки»

Брат Диас, обливаясь потом, перевалился через порог, поскользнулся на чём-то, перевернулся, ухватился за одну из дверей, а Баптиста — за другую. Оба напрягались, с трудом сжимая древнее дерево, оба рычали от усилий, ботинки обоих скользили по мрамору, веками полировавшемуся паломниками.

Он бросил взгляд на тёмную аллею, ведущую от дворца к базилике, и увидел, как Вигга приближается изящным шагом, совершенно не похожим на её обычную поступь, а леди Севера идёт за ней. Как будто шансы против оборотня и колдуньи были недостаточно малы, по пути к ним присоединился отряд сочувствующих мятежникам дворцовых стражников.

— Они идут! — выдохнул он.

— Я, нахрен, заметила! — прорычала Баптиста, и замысловатые петли протестующе завизжали.

— Толкай! — простонал брат Диас, упёрся плечом в дверь, и она начала поддаваться.

Баптиста развернулась и прижалась спиной:

— А что, чёрт возьми, я делаю?

— Не ругайся… в церкви!

Две двери с грохотом столкнулись, и Баптиста задвинула три железных засова, пока брат Диас поднимал огромный деревянный брус, прислонённый к косяку. На нём была вырезана первая строка «Нашей Спаситель», но это не особо снизило вес.

— Помоги же… — прохрипел он, едва оторвав конец от земли. Каждый сустав дрожал от усилий, пока он шатался с ним в одну сторону, потом в другую.

— Тебе разве нихера… — проворчала Баптиста, хватаясь за другой конец за мгновение до того, как тот упал и раздавил ему ногу. — Не видно… — она взвалила его на плечо, её колени подогнулись, — Что я именно это и делаю?

Они подняли его вместе, сумели удержать, пока брат Диас не отдернул руки, и брус упал на кованые кронштейны. Он уже готов был плюхнуться на пол, задыхаясь, совершенно измученный, когда оглушительный грохот сотряс двери и заставил его отшатнуться.

— Выдержит ли? — прошептал он, торопливой шаркающей походкой удаляясь от дверей в облаке пыли.

— Против Вигги? — Баптиста поплелась за ним. — Я бы не поставила твою жизнь.

Ещё один удар эхом прокатился по базилике и заставил брата Диаса вздрогнуть, засов задрожал в кронштейнах.

— Кто стучится в врата дома Божия?

Он резко обернулся и увидел изборождённое морщинами лицо патриарха Мефодия. При полном облачении перед ним предстал верховный глава Восточной церкви, воплощение духовной власти. Его сопровождала свита из двух канонических священников, трёх монахов, чьи губы непрерывно шевелились