Змеиный крест - Энни Вилкс
Он и сам не заметил, как ему стало не все равно, что происходит с этой чистой девочкой.
Сегодня Келлан не собирался в западную часть территории. Он лишь проходил мимо, срезая путь до портальных столбов. Ноги будто сами повели его мимо маленькой кухни, так уютно укрытой раскидистыми деревьями. Повинуясь какому-то порыву, Келлан завернул во двор, где сразу вынужден был остановиться: Алана сидела на скамье совсем неподалеку и читала письмо. И плакала. Келлан рванулся было к ней, потеряв на миг бдительность, и она обернулась — затравленно, прижимая лист к груди. Келлан ощутил промелькнувший страх на волне счастливого облегчения, и ему стало не по себе. Он отступил в тень, более никак не выдавая своего присутствия.
Почему это письмо заставило Алану так рыдать? Почему она целовала расплывающиеся от ее слез строчки? И почему бедняжку так хотелось обнять, утешить, порадоваться вместе с ней, сказать, что теперь все наладится и Приют может стать ей новым домом вместо того, откуда прислали этот смятый листок? Желание снять с себя защитный заговор и появиться перед ней было таким сильным, что Келлан в страхе отшатнулся и быстро направился к столбам, успокаивая дыхание и приводя в порядок мысли.
«Если бы я просто возник рядом с ней из ниоткуда, — сказал он себе, — то она бы испугалась. Алана не знает меня. Не знает, что я не несу опасности. Она и так напугана. Бедняжка».
Алана…
А ведь обычно Келлану докучало внимание. Его раздражали подхалимство послушников, попытки наставников заговорить с ним о ничего не значащих пустяках, тем более — заигрывания прислуги. Однажды начав пользоваться защитным заговором, он уже не собирался отказываться от него вне аудиторий, с удовольствием незамеченным гуляя по Приюту. Никто не видел Келлана — и это делало его шаги еще легче.
Заметив в себе новое, столь нетипичное для него желание, Келлан впервые за долгое время испугался. Он проштудировал четыре тома описаний ментальных чар, внушающих симпатию, и не нашел ничего, что Алана могла бы использовать осознанно или неосознанно, особенно учитывая, что не знала о его присутствии. Приняв как аксиому, что ему просто хочется помочь несчастной девочке, оказавшейся в непростой ситуации далеко от близких и привычной жизни, он перестал появляться в западной части территории Приюта, справедливо рассудив, что ранее судьбы слуг его не слишком интересовали.
Глава 13. Как он любит. Олеар
— Олеар, — промурлыкала Юория, гладя слугу дяди по руке, изредка запуская пальцы под край широкого рукава простого синего камзола. Олеар смотрел на нее жадным и насмешливым взглядом, и его желание текло по ее коже горячей смолой. — В каком он расположении духа? Что говорил тебе обо мне? Я знаю, вы все с ним обсуждаете. Он… — Она сделала выразительную паузу. — Он ценит тебя. Делится своим мнением, идеями, мыслями. Я хочу знать их. Расскажи мне, пожалуйста.
Олеар протянул руку, чтобы коснуться ее укутанного шелком бедра, но Юория уклонилась, привставая с подлокотника кресла, в котором он сидел, и отошла к окну.
— Герцог Даор ни с кем не делится своими мыслями, идеями и чувствами, — с едва скрываемым смехом произнес Олеар, незаметно приоткрывая плотную раму и с удовольствием наблюдая, как Юория ежится на ветру. — С чего ты такое взяла?
— Ну а с кем ему обсуждать свои планы, как не с тобой? — капризно спросила Юория.
— Почему ты вообще решила, что он с кем-то обсуждает свои планы?
Олеар поднялся из кресла и подошел к Юории, но остановился в шаге, не касаясь. От нее исходил едва заметный запах драгоценных масел. Олеар мог поклясться, что вся ее кожа источает этот упоительный аромат.
— Ну как же. С кем-нибудь должен.
— Да ну? Ты, наверно, начиталась женских романов? Или насмотрелась на пыжащихся от демонстрации собственной незаурядности маркизиков?
Олеар сделал еще полшага и теперь почти касался носом ее волос. Юория позволила ему это. Она бы позволила ему почти что угодно.
— Расскажи, как думает он, — попросила Юория, оборачиваясь.
— Никто из по-настоящему сильных людей, Юория, — нежно начал объяснять Олеар, — не станет делиться ни с кем планами. Не станет разжевывать их. Не озвучит своих чувств никому, кто ему не ровня, да и в присутствии равных промолчит. Герцогу Даору не нужно делать вид, что у него все под контролем, не нужно никого убеждать, не нужно объяснять, силен он или умен. Поэтому он ни с кем не откровенничает.
Пальцы его играли с ее тяжелыми смоляными прядями.
— Но ведь я слышала, как он говорил тебе… — прошептала Юория.
— Иногда он учит меня, — согласился Олеар. — Но это не разговор по душам.
— А он рассказывает что-то своим женщинам?
— Сильно сомневаюсь. — Ладонь Олеара скользнула по талии Юории. Он неприкрыто смеялся. — Ты как себе его представляешь? Как пафосного дурачка, толкающего проникновенные речи? Мы говорим об одном герцоге?
— То есть он ничего им не говорит, — задумчиво протянула Юория, скидывая руку Олеара и снова поворачиваясь к окну. — Ясно. Значит, он не разговаривает не только со мной. Я все приготовила, как он любит, — сказала она, всматриваясь в дорогу. — Вино, камин. Ему понравится. Тебе нравится?
Глава 14. Хелки. Алана
Теперь время шло совсем иначе.
Алана и Хелки очень подружились. Жизнерадостная, смешливая, добрая, но озорная Хелки смогла не только расположить к себе
