Саламандра - Полевка
— Интересно, где сын пустыни научился так хорошо плавать? — Пладий прищурился на рыжика, — я испугался вначале, боялся, что сухопутный утонет, когда прыгнул в воду. Я решил, что младший предпочел смерть позорному плену, но когда увидел, как он уверенно плывет, то просто влюбился… У кого мне следует просить разрешение на брак с такой красивой рыбкой?
В ответ в животе рыжика громко и призывно заурчало. Лекс схватил себя за живот и виновато посмотрел на Тиро.
— А вот про рыбку не надо, я такой голодный, что сейчас могу начать кусаться.
По условию договора…
Галеры под парусами двигались быстро и легко. Пладий пригласил в свою капитанскую каюту красивого рыжика и долго извинялся, что мало чем может угостить нечаянного гостя. Лекс быстренько съел всю предложенную еду и отказался от вина, чем вызвал довольное хмыканье Тиро. Рыжика интересовало, что было в порту. Оказывается, пожар принес много разрушений. Сгорел склад неподалеку от пристани и пострадало много людей, тех, что спасали корабли и тушили огонь на пристани. Поэтому Ширахху придется попотеть, чтобы отработать долг перед городом.
Тиро покаялся, что не переживал о сохранности Лекса, понадеявшись на монахов, и был в ужасе, когда один из «капюшонов» нашел его и сообщил, что избранного похитили. Хорошо, что он почти сразу столкнулся с Тарисом и его братом, которые помогали тушить пожар на складе. И старший брат Тариса сразу потащил Тиро к своему бывшему командиру — центуриону Пладию. Из бухты во время пожара отошло несколько судов, но в основном они все встали на якорь поблизости, просто опасаясь случайного поджога от искры. Но три корабля решили покинуть порт во время пожара, и тогда Пладий решил проверить отходящие суда на предмет похищенного младшего.
Хорошо, что в это время ветер был нестабильный, как во время смены сезонов. Галеры могли двигаться и под парусом, а в межсезонье при помощи весел и гребцов, что делало их наиболее удобными для погони. Два корабля тем же вечером встали на якорь, пережидая, пока не установится стабильный ветер, чтобы поднять паруса, и только одно судно целую ночь пыталось маневрировать, именно поэтому было решено начать осмотр именно с него. Лекс про себя порадовался, что Ширахх своим нетерпением вызвал к себе повышенное внимание. Ведь стоило ему проявить выдержку и, возможно, галеры начали бы проверку с других судов, и тогда Ширахху удалось бы ускользнуть, когда ветер успокоится.
Когда галера с рыжиком пристала к пирсу и Лекс наконец спрыгнул на землю, он с интересом осмотрелся. Пострадавшая пристань была на противоположной стороне порта, но Лекса заинтересовало другое.
— А где эти монахи? Хочу сказать им спасибо, они ведь практически вытащили меня из пожара. Интересно, они сильно пострадали от того грузового ящера?
— Так Кирелю сообщили, что ты пропал, и он примчался в порт ещё до рассвета, — Тиро покрутил головой, выискивая знакомых на берегу и прикидывая путь движения домой, — он их уже, наверное, казнил, за то, что упустили тебя. Он на расправу быстрый. Хотя, возможно, решил сделать показательную экзекуцию, чтобы другие боялись.
— Нет! — Лекс схватил Франкенштейна за руку, — где я могу найти их? Это несправедливо! Тиро, где они?
— В храме, наверное… — растерялся от такого напора здоровяк, — да их уже, наверное, казнили, Кирель с этим делом долго не тянет.
— Куда бежать? — Лекс попытался скрыться в толпе, но Тиро проворно схватил его за шиворот и прижал к себе, — Тиро, я должен их спасти, или ты мне поможешь, или я уеду из дома Сканда, не знаю куда! Но я себе не прощу, если из-за чужой подлости пострадают невиновные люди!
Тиро только шумно вздохнул и, прижав к себе рыжика, стал выбираться из толпы военных. Заметив торговца с оседланным ящером, он кинул ему золотой и без возражений забрал зверушку. Судя по тому, что торговец довольно улыбнулся, Тиро ему сильно переплатил. Но Тиро даже не задумывался о деньгах. Он запрыгнул в седло и втянул к себе рыжика, усадив впереди. Ящер недовольно зашипел, но Тиро стукнул его пятками, заставляя сразу переходить на рысь.
Ящер припустил с места, а Тиро только кричал на прохожих, чтобы они расступились с дороги. Кто-то успевал отпрыгивать, кого-то ящер сносил с ног, как кеглю, перепрыгивал через барахтающиеся тушки и бежал дальше, только шипя на наездника, который его отчаянно молотил пятками по бокам. Они бежали по неширокой дороге вдоль скалы, и вскоре Лекс увидел знакомый портал храма. Лекс спрыгнул на ходу и помчался в храм, расталкивая всех локтями.
Он успел в последний момент. Возле жертвенной чаши стоял Кирель и с недоумением смотрел, как рыжик прорывается сквозь строй монахов и паломников. Перед первосвященником стояло на коленях четверо обнаженных мужчин со связанными за спиной руками. Над каждым стоял монах с коротким кинжалом в руке и чашей для сбора крови.
— Нет!! — Лекс замахал руками, — остановитесь!
Лекс протолкался к Кирелю и присмотрелся к коленопреклоненным мужчинам, не то, чтобы он сильно присматривался к монахам в дороге, но это были именно те монахи, которые сопровождали его в походе и пытались спасти во время пожара. Не их вина, что Ширахх оказался хитрее и пакостнее. Лекс посмотрел в спокойные глаза Киреля и понял, что тот уже принял решение и его придется убеждать их отпустить. Но бросить этих людей Лекс просто не мог.
— Ваше первосвященство, — Лекс не представлял, как правильно обратиться к Кирелю, но допускать панибратства на людях не следует, — разрешите поговорить с вами наедине.
— Хорошо, — Кирель ласково кивнул, — сейчас закончим и мы поговорим. Я рад видеть тебя целым и невредимым, мальчик мой! А сейчас…
— Пожалуйста, — Лекс перебил Киреля, но иначе спасти людей бы не получилось, — я хотел бы поговорить с вами об этих людях. Я умоляю о милости.
— Какой? — удивился Кирель.
— Я прошу сохранить им жизни, — Лекс увидел, как недовольно сжались губы Киреля, и он поспешил добавить, — давайте договоримся, я могу предоставить вам что-то более ценное, чем их жизни.
— Хм, — Кирель с интересом прищурился на рыжика, — безусловно, жертва любимца богов более значима и желанна, чем жизни недостойных людишек, позабывших свой долг.
— Ну, не жертва, а скорее дар, — Лекс постарался улыбнуться, но кожей почувствовал, что ступает по очень тонкому льду, одно неловкое движение, то есть слово, и может произойти все, что угодно, — дар, принесенный от всего сердца, более желанен богам, чем жертва.
— Хорошо, — Кирель прикрыл глаза, стараясь скрыть торжество во взоре, — и каков же будет дар,
