Тайна из тайн - Дэн Браун
— Ничего конкретного, — перелистывая страницы, ответила Кэтрин. — В этой папке только данные о нейроинтеграции, и, признаюсь, я поражена, как быстро они её добились.
— В каком смысле?
— Интеграции между чипом и мозгом, — объяснила она. — Когда искусственная нейросеть накладывается на живой мозг, этим элементам требуется время, чтобы слиться в единую систему. Нейропластичность — чудо, но она не происходит за ночь. Полная ситаксическая интеграция мозга с имплантатом займёт не меньше десятилетия — возможно, двух. Одно из главных препятствий, о котором я писала в диссертации.
— Какое решение ты предложила?
— Никакого, — ответила Кэтрин. — Только ждать. Для биологического роста нужно время. Для эволюции нужно время.И всё же… — Она изучала графики, качая головой. — Они ускорили процесс с невероятной скоростью. За год они сделали то, на что потребовалось бы десятилетие. Вопрос…как? — Она продолжала листать страницы, остановившись на фотографии молодой Саши Весны с длинными светлыми волосами.
— У меня другой вопрос, — сказал Лэнгдон. — Если Саша — пациент номер два…
Кэтрин подняла взгляд. — Верно, тогда кто же пациент номер один?
Она тут же начала листать папку в обратном направлении, ища сведения о пациенте номер один, которым, как предположил Лэнгдон, скорее всего был тот российский пациент-эпилептик Дмитрий из того же учреждения, что и Саша.
— Странно, — сказала Кэтрин. — Не вижу раздела с данными о других… О, подожди, вот он. Он намного короче. Я пропустила.
Раздел содержал общие данные, графики и не менее жуткий рентген мозга с имплантированным чипом и нейросетью.
Внизу страницы было написано:
ПАЦИЕНТ №001 / СЫСЕВИЧ
Сысевич явно звучит по-русски, подумал Лэнгдон.
— Красивый мужчина, — сказала Кэтрин, остановившись на фото мужчины с выразительными чертами лица, квадратной челюстью и курчавыми чёрными волосами. Его славянские черты были крепкими и властными, но взгляд его глаз казался тревожно безжизненным. — У него, бесспорно, тот же чип, что у Саши, — продолжила Кэтрин, читая дальше. — Вот что странно — никаких данных после операции. Ничего.
— Обсудим по дороге, — Лэнгдон направился к вращающейся двери. — Нам нужно выбираться отсюда.
Кэтрин закрыла папку и сунула её в сумку через плечо. — Не хочу этого говорить, но его записи внезапно обрываются. Никакого дальнейшего наблюдения. Похоже, они имплантировали чип, и… что-то пошло не так. Возможно, он умер.
Мысль была тревожной, но добавляла ещё больше козырей в их руки: если ЦРУ экспериментировало над ничего не подозревавшим российским пациентом- эпилептиком и убило его, дипломатический скандал мог иметь серьёзные последствия в и без того напряжённом мире.
Вернувшись через вращающуюся дверь в коридор, Лэнгдон облегчённо заметил, что там по-прежнему никого не было: свет погас, пока они находились в лаборатории.
Нас по-прежнему никто не обнаружил.
Освещение тут же включилось, и Лэнгдон с Кэтрин повернулись обратно к двойным дверям, через которые они вошли.
Они прошли всего несколько шагов, когда Кэтрин схватила Лэнгдона за руку. — Смотри! — прошептала она, указывая вперёд на двери с овальными окнами.
Лэнгдон тоже это увидел.
С другой стороны двери только что загорелся свет.
Закончив тщательный осмотр медицинского блока, Финч свернул за угол, где загорелась напольная подсветка, освещая путь к двустворчатой двери в конце коридора. Не доверяя случаю, он на мгновение заглянул в отдел иммерсионных вычислений, где с облегчением обнаружил, что все VR-кресла пусты, а шлемы аккуратно расставлены.
Затем он увидел опрокинутое офисное кресло.
И треснувшее стекло в окне компьютерного зала.
Обычно Финч бросился бы проверять компьютер, но его осенило куда более тревожное обстоятельство — запоздалое осознание того, что он мельком заметил в коридоре всего несколько мгновений назад... мягкий свет, пробивающийся через овальные окна двустворчатой двери.
В коридоре RTD горел свет.
Кто-то идет!
Будь то уборщики, охранник или что похуже, Лэнгдон понимал, что им с Кэтрин нельзя допустить, чтобы их увидели. К несчастью, они оказались в тупиковом коридоре без выхода, кроме как вернуться обратно.
Лэнгдон бросился назад, к лаборатории RTD, надеясь найти укрытие, но поравнявшись с дверью в чистую комнату, увидел, что Кэтрин остановилась посередине коридора и показывает на пол. — Роберт, — прошептала она. — Следы от шин!
Лэнгдон уже замечал их раньше — потертости на полированном полу, оставленные протектором погрузчика.
К его недоумению, Кэтрин тут же рванула мимо него, жестом ведя следовать за ней к тупику.Что она задумала?! Там же нет выхода!Через мгновение Лэнгдон разглядел то, что заметила Кэтрин: следы шин продолжались по коридору и исчезали...под дальней стеной.
Не может быть... если только...
Лэнгдон рванул во весь опор, поравнявшись с Кэтрин в пятнадцати ярдах от конца коридора. Он заметил фотодатчик и подбежал к нему, размахивая руками, чтобы активировать сенсор. Вся стена плавно сдвинулась влево, открывая еще один участок темного коридора.
Из проема потянуло ощутимо холодным воздухом.
Не сбавляя темпа, они с Кэтрин ворвались в проем и через несколько ярдов погрузились в полную тьму. Остановившись у металлического ограждения, они услышали, как стена за ними закрылась.
Приглушенный свет постепенно выхватил из темноты их окружение. К удивлению Лэнгдона, они оказались на бетонном пандусе, спускавшемся по периметру узкой шахты. Заглянув за ограждение в темноту внизу, он понял, что"Порог" гораздо больше, чем они видели... и продолжался в удручающем направлении.
Вниз.
ГЛАВА 107
Посол Нагель поспешно спускалась по мраморной лестнице посольства, ощущая небольшую шаткость в ногах, что было не удивительно, учитывая, что она только что надавила на директора ЦРУ и выпила послеобеденный коктейль.
Где же, черт возьми, Дана?
Сержант Скотт Кербл пообещал сопровождать пресс-секретаря наверх для разговора с послом, но Дана так и не появилась. Странно, что и Кербл тоже пропал.
Когда Нагель добралась до офиса Даны, стройная пресс-секретарь сидела на полу, всхлипывая, и укладывала личные вещи в картонную коробку. Дана подняла на нее воспаленные от слез глаза, сверкнувшие презрением, и продолжила сборы.
Не к добру.
Посол сделала короткую паузу, чтобы успокоиться. "Мисс Данек, Скотт Кербл просил вас прийти в мой кабинет?"
"Просил".
"И вы его проигнорировали?"
"Я больше на вас не работаю", — горько ответила она.
Нагель глубоко вздохнула, вошла и закрыла за собой дверь. "Дана, я вижу, ты расстроена. Я тоже очень любила Майкла Харриса, но..."
"To je lež," — пробормотала она, не поднимая глаз.
"Я действительно любила Майкла", — настаивала Нагель, — "и никогда себе не прощу,
