Тайна из тайн - Дэн Браун
Ослепляющий луч фар мчался навстречу, и до лобового столкновения оставались считанные секунды. Лэнгдон и Кэтрин схватились за руки, готовясь к удару, но вдруг их вагончик плавно сместился влево, в то время как встречный поезд рванул в противоположную сторону. Состав пронесся мимо них в более широком участке тоннеля, после чего их вагон вернулся на прежнюю линию, и тоннель снова сузился до одного пути.
Лэнгдон выдохнул, сердце все еще колотилось в груди. "Это разъездной карман", - сказал он дрожащим голосом. "Автоматика".
Кэтрин облегченно вздохнула и сжала его ладонь.
Хотя разъезды позволяли обойтись без строительства двухпутного тоннеля, Лэнгдон только что оказался на несколько шагов ближе к смерти, чем ему бы хотелось.
Вагончик промчал еще с десяток секунд, затем начал замедляться и плавно остановился на такой же станции - безлюдной металлической платформе без каких- либо указателей. Когда они вышли, электронный гул стих, и транспортное средство опустилось на дюйма два в исходное положение.
"Двухвагонная система", - заметила Кэтрин. - "Значит, мы не можем быть уверены, что тот, кто вошел перед нами... уже ушел".
Лэнгдон кивнул. На концах всегда по одному вагону.
Он предположил, что теперь они находятся где-то под северной окраиной парка Фолиманка, примыкая к самым дальним секторам громадного бомбоубежища 1950-х годов.
Вместо лифтовых дверей на платформе был арочный проход. Лэнгдон и Кэтрин прошли сквозь него и увидели на пути внушительный КПП - рентгеновскую ленту, сканер тела, дополнительные биометрические системы, два поста охраны - сейчас все это пустовало.
Когда тут будет все работать, это место станет крепостью, - осознал Лэнгдон, пока они обходили сканер и вышли с КПП в основной коридор.
До сих пор Лэнгдон нигде не видел надписей, подтверждающих, что это объект ЦРУ. Но у стеклянных дверей он разглядел аккуратно нанесенное трафаретом маленькое слово.
Подтверждение.
Лэнгдон потянулся к дверям, но они автоматически распахнулись, осветив коридор за ними. Свет здесь был мягче яростных прожекторов, виденных ранее. Две полосы приглушенной подсветки тянулись вдоль плинтусов, создавая впечатление взлетной полосы в аэропорту.
Безупречный пол был выложен черной терраццо-плиткой, напоминающей отполированный базальт. Стены имели серебристый металлический блеск, вероятно, хромированное покрытие, искрившееся в отражении напольной подсветки. Воздух был пропитан запахом свежей краски, бетона и моющих средств.
Быстро шагая, Лэнгдон и Кэтрин двинулись по коридору, их шаги гулко отражались от стен. Пройдя метров двадцать, они остановились на развилке, где вправо уходил ответвляющийся коридор. Выложенный бледно-зеленой плиткой, он был погружен в абсолютную темноту, и Лэнгдон различал в нем лишь несколько дверей кабинетов, за которыми зияла непроглядная тьма.
Надпись гласила: ТЕХПОДДЕРЖКА.
Внутренний голос подсказывал Лэнгдону, что рыться в кабинетах и файлах — пустая трата драгоценного времени. Им нужны были неопровержимые доказательства того, что происходило в "Пороге", и оставался лишь один путь.
Нам нужно найти сердце этого объекта.
Как нельзя кстати, на черной плитке перед ними Лэнгдон увидел крупную надпись: ОПЕРАТИВНЫЙ ЦЕНТР.
Пока они шли по длинному прямому коридору, впереди автоматически загорались половые светильники. Они подошли к алькову, где находилась массивная металлическая дверь с хорошо знакомым символом.
Кадуцей? Лэнгдон удивился, встретив медицинский символ в здании ЦРУ, но он и вправду красовался здесь на видном месте. Иконографически он знал, что этот символ часто используют ошибочно, как и сейчас. На самом деле кадуцей был древним символом Гермеса, греческого бога торговли и путешествий. Более корректный символ — жезл Асклепия, посох греческого бога врачевания, схожий знак, но без крыльев и только с одной змеёй вместо переплетенных змей кадуцея.
Неловко, но в 1902 году медицинская служба армии США по ошибке поместила кадуцей на свою форму, и до сих пор этот символ ошибочно используют американские врачи и больницы.
Кадуцей? Лэнгдон удивился, встретив медицинский символ в здании ЦРУ, но он и вправду красовался здесь на видном месте. Иконографически он знал, что этот символ часто используют ошибочно, как и сейчас. На самом деле кадуцей был древним символом Гермеса, греческого бога торговли и путешествий. Более корректный символ — жезл Асклепия, посох греческого бога врачевания, схожий знак, но без крыльев и только с одной змеёй вместо переплетенных змей кадуцея. Неловко, но в 1902 году медицинская служба армии США по ошибке поместила кадуцей на свою форму, и до сих пор этот символ ошибочно используют американские врачи и больницы.
Кэтрин подошла и открыла дверь.
Лэнгдон последовал за ней в комплекс комнат, похожих на маленькую больницу. Кабинет медицинского оснащения был оборудован современной диагностической и визуализационной аппаратурой. Узкая кладовая была заставлена стеллажами с нераспакованными медицинскими принадлежностями. В отдельной палате с двумя койками и аппаратурой, изобилием которой не каждая реанимация могла похвастаться.
Жутковато, но дверь этой комнаты была подписана: РЕАБИЛИТАЦИЯ.
Реабилитация после чего?
Углубившись дальше, они наткнулись на небольшой автопогрузчик с массивным ящиком в захватах. Кэтрин присела, чтобы прочитать надписи на ящике. "NIRS,— сказала она.— Спектроскопия ближнего инфракрасного диапазона. Высокотехнологичная визуализация в реальном времени".
"В медицинской клинике?" Лэнгдон ассоциировал NIRS с астрономией.
"Неврологи используют её для анализа мозговой деятельности, оценивая насыщение кислородом." Кэтрин поднялась на ноги, и в её глазах читалась тревога.
"Я не понимаю... Зачем ЦРУ понадобилось строить секретную клинику под парком Фолиманка?"
Лэнгдон размышлял о том же, когда подошёл к двустворчатой двери и осторожно приоткрыл её. Внутри было темно. Он открыл ещё немного — и свет внутри вспыхнул. Переступив порог, он очутился в предоперационной. Сквозь стеклянную стену в кабинете открывался вид на соседнюю комнату - ослепительно белую операционную. Там, зловеще нависая над операционным столом, висел аппарат, не похожий ни на что из виденного Лэнгдоном раньше.
"Я не знаю, что это за устройство..."— прошептал он, когда Кэтрин подошла сзади.— "Но выглядит оно устрашающе."
ГЛАВА 97
Пробка на Европейской улице тянулась бесконечно, и Финч прикинул, что до резиденции посла еще минут тридцать. Он надеялся, что Нагель создает Лэнгдону и Соломону максимально комфортные условия.
Предложите им послеобеденный коктейль, подумал Финч. Или два.
Нагель была ценным активом в Праге, и несмотря на ее обиду по поводу способа найма, она эффективно выполняла указания Финча и использовала дипломатические рычаги, когда это требовалось. Правда, она возражала против его приказа использовать Майкла Харриса для сближения с Сашей Весной.
- Зачем следить за Сашей? - спрашивала
