Фантастика 2025-26 - Татьяна Владимировна Корсакова
– Этого не может быть, – едва слышно прошептала Клэр, прижимая ладонь ко рту.
По щеке вновь потекли слезы, но она отчаянно их смаргивала. Капли скользили по коже и падали на лицо Нэша, смешиваясь с его собственными.
Может. Она знала, что такое может быть. Порез на щеке от ангельского клинка все еще кровоточил.
– Когда я сказал, что не буду этого делать, он убил его. На моих глазах. С тех пор я каждый день думаю о том, что именно я виноват в его смерти. Мне нужно было бежать вместе с Марси. Нужно было дезертировать из армии и прятаться на континентах. Но я… испугался.
Последнее слово сорвалось с его губ тихим всхлипом. Клэр чувствовала, что он впервые за долгое время открывается кому-то. И ему это необходимо. Поэтому она не прерывала его.
– В тот же день Микаэль оставил след на моем теле, который каждый день напоминает о том, каким слабым я был.
Нэш приподнялся и сел спиной к Клэр. Она сначала не поняла, что именно он хотел ей показать – его спина была идеального золотистого оттенка, кое-где проглядывали старые шрамы, но их было не очень много. Место, откуда росли крылья, покраснело от перенапряжения. Свежая рана под ребрами стала затягиваться, потому что ангелы и падшие восстанавливались быстрее смертных.
Но затем она заметила. Снизу, прямо на пояснице, тонкими шрамами вырисовывалось одно-единственное слово:
Микаэль наградил его глубокой отметиной, которую Нэш носит изо дня в день. Из столетия в столетие. Он скрывает ее за легкомысленными масками, заигрываниями и алкоголем. Но там – за напускной беспечностью – бьется хрупкое, покрытое шрамами сердце.
И сейчас Нэш вручил его в руки Клэр.
Она аккуратно, совсем невесомо провела по шрамам пальцами, задерживая дыхание. Нэш опустил голову на колени, не содрогаясь и не отстраняясь от ее прикосновений. Придвинувшись ближе, Клэр обняла его за талию и сцепила руки на груди. Положила голову на спину между крыльями, обхватила его ногами и почувствовала особый, присущий только ему запах – обычного мыла, лесного дождя и свежескошенной травы.
– Послушай, что я тебе скажу. – Клэр почувствовала, как размеренно опускается и поднимается его грудь. – Мы всегда виним себя в чем-то, с чем не можем смириться. Мы с папой долгое время винили себя в смерти мамы, и даже я, будучи ребенком, чувствовала ответственность за ее действия. Как мы не заметили ее состояния раньше? Почему ничего не сделали? Почему не увидели, как она медленно убивает себя? Может, я была плохой дочерью или папа – плохим мужем? Но только к двадцати годам я поняла, что мы были не виноваты. Это был ее выбор, ее решение, ее жизнь.
Клэр хотела поделиться с Нэшем своей болью. Хотела, чтобы он не чувствовал себя одиноким в своих страданиях и знал, что она такая же. Сломленная. Порой грустная. Иногда испуганная.
– В том, что произошло с твоим братом, виноват только Микаэль. Если бы вы сбежали на континент, на вас бы объявили охоту, вас бы преследовали и обязательно бы нашли. Вы с Марси погибли бы от холода или голода, потому что, думаю, мало кто согласился бы приютить в своем доме двух ангелов. Это не твоя вина, Нэш. Ты любил его. Ты защищал его. Ты делал все, что было в твоих силах.
Клэр слегка отодвинулась, потянув его за руку и развернув к себе лицом. Слезы на его щеках высохли, оставив после себя лишь едва заметные дорожки. Голубые глаза отражали боль, благодарность и тысячи других эмоций, от которых захватывало дух.
Клэр сняла с пальца одно из колец, переливающееся сиреневыми оттенками, и положила его на открытую ладонь. Затем протянула Нэшу.
– Я хочу, чтобы ты носил его и думал о том, что ты не одинок.
Он смотрел на кольцо так, будто ему протянули солнце.
Нэш снял со своей руки серебряное кольцо и протянул его Клэр.
– Я хочу, чтобы ты носила его и думала о том, что ты не одинока.
Они незаметно улыбнулись и надели кольца, чувствуя, как кусочки их сердец наконец находят друг друга. В такое время безумно сложно доверять и открывать кому-то душу – сделаешь это, а затем тебя ударят по больному месту. На каждом шагу может поджидать предательство, на каждом шагу может поджидать смерть. Иногда хочется спокойствия и человека, который молча разделит твою боль, – даже если на следующее утро вам снова придется сражаться с самими собой.
Эстелла для Клэр всегда была тем человеком, к которому она придет в самый пасмурный день. Но Нэш… Он был чем-то другим. Чем-то настолько необъяснимым и всепоглощающим, что рядом с ним тело разрывало на куски.
– Мне, пожалуй, стоит идти, – выдавила Клэр, резко почувствовав стеснение.
Она не хотела вторгаться в маленький мир, который Нэш так старательно от всех скрывал. И не хотела, чтобы ее эмоции взяли верх над разумом.
Нэш долго смотрел ей в глаза, но все же кивнул.
– Я провожу тебя, – ответил он, устало поднимаясь на ноги.
Нэш не стал накидывать ничего наверх и остался в одних спортивных штанах – видимо, сейчас ему было совершенно не до этого. Они вышли в пустой коридор, сохраняя тишину. Но она не была тягостной или неловкой: каждый думал о своем, поглядывая на новые кольца и осторожно улыбаясь.
Клэр была рада, что хотя бы немного смогла ему помочь. Она понимала, что такую глубокую боль не залечишь словами – потребуются годы, чтобы рана стала затягиваться и не кровоточить от каждого воспоминания. Скорее всего, сегодняшний приступ Нэша не первый и не последний, но она сделает все возможное, чтобы ему стало легче.
Клэр обхватила себя руками, когда они остановились перед дверью в ее комнату. Она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:
