Фантастика 2025-129 - Денис Старый
Дверь скрипнула и отворилась, но я уже был в невысоком шкафу — застыл в неудобной позе эмбриона, не забыв при этом выставить нож.
— Андрей Макарович, ранее вы говорили, что всё же прислушаетесь к моим словам, так вот… Я вторично советовал бы вам поговорить с младшим Шабариным и утверждать, что его дом спалили не вы! — решительным тоном сказал тот, кто был вместе с Жебокрицким.
— Разговаривать с ним? После того спектакля, что он устроил в Екатеринославе? Он выставил меня дураком! — кричал помещик.
Неужели я ошибся, и Жебокрицкий не поджигал мой дом? Не сам, конечно, а выдав приказ Если бы я услышал это от него, то, скорее всего, и не поверил бы, но здесь и сейчас соседу не было смысла лгать, если он только не знает, что я сижу в шкафу. Но этого знать он не может.
— Прошло больше двух недель с того момента. Я и раньше не верил в то, что этот малахольный способен что-либо сделать. Вот его крёстный отец, Матвей Иванович Картамонов, тот может, — говорил Лавр.
— Ты забываешься! — выкрикнул, скорее, даже провизжал Жебокрицкий. — Тебя не было на том суде. Это нынче совсем другой Шабарин, я сам был ошеломлен. Может, именно из-за моего замешательства этому сосунку и удалось выиграть дело. И да, я жду от него атаки.
— Прошу простить меня, господин Жебокрицкий, но я две недели уже не видел свою семью и не имею возможности заниматься посевной, — голос Лавра стал смиренным и покорным. — Я с вами и жизнь свою положу, если надо, но мы не можем же сидеть в доме и не выходить. Уже больше двух недель!
По шагам и звукам я определил, что разговор ведется возле стола, и, скорее всего, хозяин сидит, ну а холоп стоит. А ведь Лавр — дворянин, а покоряется, словно челядник невольный.
— Ты сетуешь на то, что не видишь семью? Я потерял большее — не поехал, вопреки традиции, к Дмитрию Васильевичу. А ты знаешь, что в это время мы всегда с ним ходим на медведя, и что без Курбацкого было бы сложно… Много чего было сложно. Так что будь рядом и защити меня! Или выплачивай все долги и выдворяйся прочь с моих земель! — продолжал говорить на повышенных тонах Жебокрицкий.
— Простите, — словно проблеял, сказал Лавр.
— Ты выяснил, кто убил этого крестьянина? — уже более спокойным тоном спрашивал Жебокрицкий.
— Я не могу этого сделать, так как постоянно нахожусь при вашей особе. Думаю, что это сделали те, кто поджёг дом Шабарина. А могло быть и простое ограбление. Вы же передали Никитке семьдесят рублей за то, что он спалит мастерскую Шабарина, — сказал Жебокрицкий, и по его шагам я понял, что он приблизился к тому сундуку, что я вскрыл, и на который только лишь повесил замок, не замыкая его.
Я приготовился действовать. Если сейчас хозяин кабинета поймёт, что в его вещах рылись, он обязательно будет осматривать кабинет, найдёт меня, и тогда я могу оказаться в менее выигрышном положении, поэтому нужно решаться и действовать на опережение.
— Все эти ожидания выбивают меня из нормальной жизни! Я даже забыл закрыть замок на сундуке. Может, пора решить вопрос с Шабариным? Убейте его наконец! — выкрикнул хозяин кабинета.
Сидя в шкафу, я выдохнул — мой враг посчитал, что сам растяпа, а внутрь сундука не полез. Ещё бы чуть-чуть, и я выскочил бы, как чёрт из табакерки, и начал убивать. А пока, несмотря на то, что ноги у меня изрядно затекают, а спина побаливает из-за неудобства, я всё ещё считал более верным оставаться этаким невидимкой в шкафу.
— Господин Жебокрицкий, прошу вас, подойдите к окну, — сказал Лавр, а я в очередной раз напрягся. Всё-таки выпрыгивать?
— Что это? — недоумённо спрашивал хозяин кабинета.
— А вот и ответ от младшего Шабарина. Горит ваш главный амбар с зерном, — спокойным, мне даже показалось, что удовлетворённым голосом произнёс Лавр.
— Убей эту тварь! — прошипел Жебокрицкий, а тяжёлые быстрые шаги и хлопок входной двери сказали мне, что помещик со своим телохранителем побежали разбираться с каким-то там пожаром.
Но я шел прямиком сюда и по пути ничего не поджигал! Кто этот чёртов пироман, который принялся жечь костры в округе?
Однако с этим пусть разбирается хозяин. А мне нужно как-то уходить.
Глава 2
Немного поразмыслив, я решил, что лучшим способом покинуть дом Жебокрицкого будет взять и выйти из него через входную дверь. Не парадную, конечно, но все же не лезть в окно, чтобы не быть обнаруженным. Тем более, что мне нужно забрать веревку, да и вообще не оставить следов пребывания тут.
Сжигать или не сжигать кабинет? С одной стороны, такая мера мне казалась теперь чрезмерной. Уже и так некие «доброжелатели» подожгли ему зерновой амбар. Вот только Жебокрицкий не перестал быть моим врагом, да и то, что он обнаружит пропажу денег и документов, мне на пользу не пойдет.
Соорудив не сильно мудрёную конструкцию, когда смоченная тряпка должна загореться, но не сразу, от оставленных самим хозяином кабинета свечей, я осмотрел кабинет. Нет, все правильно. Война не терпит сантиментов. Пожар не должен перекинуться на другие помещения, ну а кабинет — моя личная месть хотя бы даже за то, что Жебокрицкий пробовал отобрать имение, доставшееся мне от отца.
Выждав, когда уже перестали бегать и кричать в самом доме (видимо, и слуги, и хозяева отправились смотреть на горящий амбар или пробовать тушить его), я открыл дверь и вышел из кабинета в коридор.
Есть такое правило: хочешь быть незамеченным, поступай так, как от тебя никто не ожидает. Ну, кто может подумать, что в доме кто-либо находится, а ещё, что этот самый «кто-либо» решил пройтись по коридорам?
Выход, который стоило бы, скорее, назвать хозяйственным, располагался в левом крыле большого, как
