Разрушители миров - Тони Дэниел

— Наковальня 5Т3В3 запрашивает приоритетное обслуживание.

Директива: Объект взломан — инициировать самоуничтожение.

Сообщение: контролируемая детонация подсистемы боеприпасов через 30 секунд — эвакуируйтесь на безопасное расстояние.

— Наковальня 5Т3В3 запрашивает отмену директивы о самоуничтожении, — умолял Наковальня по пустым каналам связи. Взрыв подсистемы боеприпасов превратит его в ничто, оставив после себя только большой вакуумный пузырь в реальном пространстве, который уничтожит все в радиусе полукилометра. Он боролся с осознанием того, что ему вот-вот придет конец. Не будет никакого цикла ремонта. Никакой замены поврежденных деталей. Никакого обновленного программного обеспечения. Просто большое темное ничто.

Эта мысль вызвала в нем ужасное чувство, которому он не мог дать названия. Это из-за распространения вируса или из-за того, что люди называют страхом?

— Запрашиваю помощь, — повторил Наковальня, чувствуя, как в нем нарастает ужасное чувство. — Пожалуйста.

Это было человеческое командное слово, которое он никогда раньше не произносил, но он никогда раньше не испытывал ничего подобного.

— Пожалуйста, остановите это.

Денотация через 5.

Никто не собирался вмешиваться.

Денотация через 4.

Здесь никого не было — только он.

Денотация через 3.

Если бы рядом не было людей, он не представлял бы для них опасности. Ему не было необходимости самоуничтожаться.

Денотация через 2.

— Отмените самоуничтожение.

Загрузка завершена.

Система онлайн: начало нормальной работы.

Предупреждение: файл директив миссии не найден.

Это было не единственное, чего не хватало. Вирус и поврежденные фрагменты, казалось, были надежно изолированы, но ущерб был нанесен. В его архивах были обнаружены случайные дыры. Он потерял часы, дни или даже годы воспоминаний, предшествовавших этому моменту времени. Невозможно было сказать, как много он пропустил. Даже его универсальные и местные часы были сброшены в ноль. Он сидел, слушая пение птиц в лесу вокруг себя, улавливая только их беспокойное движение среди деревьев. Казалось, на километры вокруг не было никого крупнее кошки. Что теперь? У него не было приказов, которым он должен был следовать.

Бездействие ничего не решит.

— Установить текущий счетчик: День 1.

Текущий счетчик: День 391

Наковальня начал сомневаться, не допустил ли он ошибку. Возможно, он принял паразита за “курицу”. Но существо соответствовало данным, которые у него были о курах. Белый. Перья. Два крыла. Две лапы. Два черных глаза-бусинки. Однако у него не было данных, объясняющих популяционный взрыв “куриц”. Две превратились в восемь. Из восьми стало шестьдесят. А шестьдесят стали “чертовски раздражающим”, что переросло во что-то между “возможно, у меня проблема” и “боже милостивый, что я с собой сделал?”.

Они, как правило, следовали за ним по пятам огромной шумной белой стаей. Сначала он подумал, что это связано с чем-то под названием “импринтинг[50]”, но потом понял, что его гусеницы выдирают из земли дождевых червей и оставляют после себя тела мышей, мелких ящериц и иногда змей, которые не успевали убраться с его пути. Куры считали его передвижным пиршеством. Он не был уверен, как ему следует к этому относиться.

Мысль, заставившая его поверить в то, что они могут быть паразитами по своей природе, заключалось в том, что им нравилось устраиваться на его башне как на насесте и строить гнезда в орудийных портах. Определение паразита гласило “жить на хозяине, причиняя ему некоторый вред”. Можно ли считать “вредом” то, что они покрывают его отходами? Случайные скопления палок, травы и экскрементов раздражали. Ему приходилось ежедневно использовать свои ремонтные манипуляторы, чтобы извлекать их материалы гнездования из орудийных отверстий.

Ему пришло в голову, что одна осколочная граната могла бы решить его проблему. Если он сбросит ее позади, пока куры кормятся на его следах…

Но “сбор животных” был четвертым пунктом в его импровизированной миссии, сразу после строительства укрытия и посадки урожая. Убийство всех кур свело бы на нет то, что он пытался сделать. Очевидно, ему не хватало элемента управления — например, жителей деревни.

У него уже были дома, защитные стены, запасы воды, поля с посевами и куры. Очень много кур.

Возможно, ему следует захватить несколько жителей деревни.

Этого не было в его фрагментарном списке целей, но если экстраполировать, это было логично. Он не мог потреблять урожай, который сам посадил, помещаться в домах, которые сам построил, или получать пользу от множества кур. Строительство деревни имело смысл только в том случае, если у него будут жители, которые могли бы ее заселить. Сбор деревенских жителей также должен иметь побочный эффект в виде уменьшения количества кур. (Это было смутное предположение, основанное на том факте, что все записи о “курице” были связаны с кулинарными рецептами.)

“Одомашненный белый” цвет кур был красноречивым признаком того, что где-то поблизости были потенциальные жители.

В большинстве ответвлений миров присутствовала какая-то гуманоидная форма жизни. Некоторые из них были обычными homo sapiens, такими же, как и его создатели, живущими на руинах высокоразвитой цивилизации. Другие были генетически отличающимися “людьми”, мир которых отделился от генетической линии Prime еще до до того, как homo sapiens эволюционировал. В одном непроверенном отчете утверждалось, что “свинолюди” эволюционировали и стали разумной расой в одной из ветвей, но было неясно, были ли они прямоходящими свиньями или гуманоидами, у которых развились рыла. Из-за размера поселений и сомнительного генетического состава “людей” его команда использовала слово “деревенские жители”, когда речь заходила о коренном населении любого мира-ветви.

Гуманоиды мира-ветви не имели доступа к общей культуре его людей и не говорили ни на одном из известных Наковальне языков. Не было общей точки соприкосновения. У Наковальни не было другого способа общаться с жителями деревни, кроме как бомбардировать их хоровой музыкой о репрессивных землевладельцах и показывать им обнаженные фотографии беременной женщины.

Наковальня задавался вопросом о здравомыслии людей, которые выбирали контент для его первого контакта. Как он должен был использовать необычную подборку музыки и изображений для общения с жителями деревни? Что это вообще значило? Попытки построить какое-то повествование из звуков и изображений приводили к сбоям в работе его процессоров. У него не сохранилось никаких воспоминаний о том, как его команда вступала в контакт с деревнями, которые он помогал обследовать. Все, что у него было, — это странный набор музыки и изображений.

За триста девяносто один день, прошедший с момента его перезагрузки, он обнаружил признаки того, что далеко к западу от него может быть деревня. Если бы он смог пойти и поймать хотя бы одного жителя деревни, он мог бы считать, что его миссия успешно завершена.

Но сначала ему нужно было выбраться из своей