Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая - Илья Головань
Золотое сияние из тела Сизого Льва вырвалось во все стороны. На секунду он освободился от щупалец, и они снова попытались схватить свою добычу, но столкнулись с взмахами клинком. Щупальца добрались не только до Сизого Льва: в районе демонической печати попались бойцы «Единства», и всех их утащили в темную пучину, даже Поборников, хоть они и сопротивлялись изо всех сил.
Бросившись прочь, Сизый Лев наткнулся на стену из щупалец. Взмах меча рассек их – ничего не поменялось, на смену разрезанным щупальцам пришли новые. Не прошло и мгновения, как Сизый Лев оказался заперт в полусфере пульсирующей плоти.
«Брат!», – подумал Сизый Камень. Казалось, что для Сизого Льва все кончено, но из-за щупалец проступил золотой свет и огромная львиная голова разорвала их. Через секунду Сизый Лев уже стоял в рядах Альянса, через две – зашел в свою палатку. Его тело тряслось – то ли от яда, то ли от ярости. Глядя на то, как пропадают щупальца, Сизый Камень думал только об одном.
«Вряд ли это был Хаос».
Это была спланированная ловушка, чтобы выманить сильных бойцов Альянса – и она сработала. В брате Сизый Камень не сомневался: еще во времена центральских войн Сизый Лев выработал иммунитет ко многим ядам, ведь и сам был любителем травить врагов.
«Они остались без главного».
Вряд ли обычных бойцов «Единства» посвятили в план. Вражеская армия в миг лишилась командующего – и по рядам противников пробежала дрожь. Две армии вошли друг в друга, бойцы перемешались, и стало не до стратегии: Сизый Камень ушел на правый фланг, чтобы помочь разобраться со Златоглавом.
«Больше в них нет смысла», – подумал Кукловод, отпуская контроль над Златоглавом. Школой Ауреуса Верховный закрывался, как щитом, но Сизый Камень и его лучшие мечники раздробили строй Златоглава. В бойцах Ауреуса больше не было смысла. Поборников Кукловода тоже не осталось: все они погибли, пытаясь сдержать мощь врагов.
– Тебе конец, – сказал Сизый Камень. – Но я хочу услышать, что стало с Ауреусом.
– Зачем мне тебе это рассказывать? – довольным голосом ответил Кукловод.
Больше не требовались струны, чтобы управлять Златоглавом. Кукловод расслабил пальцы, а потом снова согнул их, натягивая новые струны.
– Двенадцать? – удивился Сизый Камень, ведь на каждой руке Кукловода было по шесть пальцев.
– Именно. Врожденное. Я могу управлять телами – живыми и мертвыми. Мое собственное тело – не исключение. Слышал, ты слабее своего брата. Он смог победить тело, которым я управлял Десятью Струнами. Ты увидишь двенадцать.
Тело Кукловода неестественно выгнулось, будто кто-то потянул его за позвоночник вверх, а через мгновение он был перед Сизым Камнем.
Никто из мечников не успел отреагировать. Любой из них погиб бы от атаки Кукловода, любой, но не Сизый Камень. Долгие десятилетия тренировок показали траекторию удара, смазанные движения Кукловода обрели четкую форму, а из груди Сизого Камня в глубоком выдохе вырвался воздух.
Воля Меча стала такой сильной, что создала стену из невидимых клинков – и наконечник каждого был направлен на врага. Кукловод влетел в эту стену и мгновенно рухнул на землю с сотнями ранений. Его мышцы, сухожилия и артерии были перерезаны, многие органы – проткнуты насквозь, но Кукловод оставался сильным идущим и мог восстановиться. Сизый Камень взмахнул мечом – еще до того, как Верховный успел сказать хоть слово – и отсек врагу голову, подбросив ее в воздух.
– Хон, – сказал Сизый Камень, сжигая плоть дотла. Белый огонь оставил от головы Кукловода только упавший на землю череп.
Бой был окончен. Мечники, которые оказались бесполезными в бою с Верховным, уже развернулись, чтобы уйти, когда безголовое тело Кукловода поднялось с земли. Оно висело в воздухе, будто на веревочках, казалось, что им управляет невидимый манипулятор, которого уже не было в живых.
– Тебе надо знать, когда пора остановиться, – сказал Сизый Камень с легким раздражением. Тело Кукловода бросилось на него, но Шеура мечника оказалась быстрее. То, что осталось от Верховного, уже не смогло бы подняться никогда.
– Не стоит сомневаться, Ауреус мертв, – сказал Сизый Камень тихо, а потом повысил голос так, чтобы его услышал весь правый фланг:
– Воины Златоглава! Вашего главу убили, а вами бесстыдно управляли! Сдавайтесь Альянсу – или погибните все до одного!
Прошли три секунды – и бойцы Златоглава начали бросать оружие на землю. Левый фланг «Единства» пал.
Лень не любил сражения. Он готовился к ним все свободное время, чтобы заканчивать бои быстро. Для него сражения давно поделились на два типа: рутина и нежелательный риск.
Сейчас Лень сражался по второму сценарию. Противников было трое, каждый из них был слабее него, но Лень не расслаблялся ни на секунду.
Сторукий атаковал так быстро, будто у него действительно было сто рук. Своими ударами он сковывал Лень, и тогда атаковал Роц, который полагался на мощные одиночные атаки, которые оставляли после себя кратеры.
Но куда опаснее был третий из противников Лени – Аристид.
Его удары мечом с волнистым лезвием несли в себе опасность. На мгновение появлялись черные молнии, в хищных акульих глазах Аристида вспыхивала жажда убийства – и он атаковал, стремительно и сильно.
Быстрый росчерк меча оставил на щеке Сторукого рану, которая моментально зажила. Даже под атаками трех врагов Лень оставался спокойным.
Кулак возник будто из ниоткуда, Верховный увернулся и отпрыгнул назад, а пространство в том месте, где была его голова, взорвалось от удара.
«Теперь у меня проблемы», – все так же спокойно подумал Лень. На подмогу к трем воинам из Школы Окровавленного Феникса пришел сам Готт, глава Школы Полного Разрушения.
Дановец бросил взгляд на руку. На ней осталась рана от меча Лени – даже в такой ситуации Верховный успел контратаковать.
– Разберемся с ним, – сказал Готт Аристиду.
Из тех, кто остался в Школе Окровавленного Феникса, глава Полного Разрушения уважал только одного – Аристида. Готт был сильнее Второго Феникса, но Аристида никогда не стоило недооценивать – это глава Полного Разрушения узнал на собственной шкуре в далеком прошлом.
Слова Готта стали для Второго Феникса сигналом: теперь он мог приготовиться.
Ярь хлынула из тела Аристида, оборачивая руки и волнистый клинок в алый покров. Второй Феникс готовил что-то опасное, Лень попытался
