Лишний Бог - Макс Гудвин
Сегодня был волнительный день, спустя почти час ходьбы по лабиринтам и заблокированным отсекам я наконец-то приблизился к ближайшему лечблоку. Моя основная задача заключалась в разведке и перенаправлении потоков воздуха с его фильтрацией. После пережитой бомбардировки часть систем вышла из строя, а та часть, что всё еще работала запросила у меня дальнейшие протоколы программы жизнедеятельности. И теперь, я ходил по базе отмечая узлы соединения отсеков, сектора где произошли обвалы и разгерметизация, чтобы максимально эффективно использовать весь оставшийся ресурс станции. Правда поначалу в ходе своих прогулок, по неосторожности я хапнул большую дозу радиации, но за неделю лежания в бреду медбот привёл меня в норму. Сквозь сон я еще слышал, что с нами пытались связаться, но по выздоровлению связи уже не было.
Лечблок находился в секторе где произошла разгерметизация. Я шёл по коридору базы, с каждым шагом утопая в резиновыми сапогами скафандра в рыжий холодный песок. Сверху вместо потолка в высоком проломе дул ветер, а сквозь завесу пыли слабо виднелось Солнце. У самой двери в лечебную лабороторию собралась целая куча песка, куча заслонявшая проход, словно что-то обвалилось вниз и потом месяцы и месяцы заносилась измельченными породами.
Подойдя впритык к замку я провёл по нему ладонью, очищая его от пыли. Замок моргнул красным светом, а дверь оказалась заблокирована.
— Блок 181 приказываю предоставить доступ. — произнёс я включив переговорное устройство скафандра.
— Лейтенант, в доступе отказано. — отрапортовал замок.
— Отставить отказ. Провести запрос по должности, как командир базы приказываю открыть 181 блок. — проговорил я.
— Проверка проводится, ждите! — ответил мне замок.
“Вот так всегда, сейчас он сошлётся к эко костюмам командования, не найдёт живых в базах и даст мне доступ. А если найдёт, так это будет даже очень хорошо, это значит, что я проморгал выживших и в квадратном километре базы еще есть кроме меня люди, нужно лишь их отыскать.” — подумал я, посмотрев на кучу песка.
Из под пыли что-то мигнуло светом. Осев на колени я начал аккуратно разгребать пыль и песок. Пока мигание не стало ярким, однако это не принесло мне радости, под песком мигал коммуникатор, на руке погибшего. На него только что пришло сообщение о проверке по должности. Я продолжал копать, пока не нашёл еде одну руку и еще один труп, и еще, и еще.
Они были в эко костюмах, но без скафандров, они прибежали к лечблоку, но что-то, или кто-то не пустило их внутрь, они погибли прямо тут и были занесены рыжим холодным песком. Бесславно похороненные природой верные сыны и дочери Марса не получили последнего шанса на спасение.
Замок лечблока пискнул.
— Доступ подтвержден. Вы входите в стерильную зону уверены-ли вы, что хотите подвергнуть заражению Блок 181?
— Я остался один, конечно я уверен. — проговорил я не отводя взгляда от почерневших трупов.
Дверь жужжа отъехала в сторону, а когда я соскользнул с горки запорошенных трупов прямо внутрь помещения закрылась за моей спиной.
Тут было светло, в семи лечебных капсул угадывались лежащие люди, а под моими ногами тут же начали суетиться роботы пылесосы убирая завалившийся песок в блок. Следом за ними ко мне подбежал мед дрон, направив на меня сканеры и тут же принялся очищать меня от радиации. Не дожидаясь завершения процедуры я медленно и завороженно шёл к капсулам, мое сердце ликовало, я наконец-то нашел выживших.
Однако приблизившись настолько, чтобы разглядеть подробности я остановился, в капсулах лежали трупы.
Как это вообще возможно, что поразило людей так, что даже лечкапсулы не смогли справиться? — подумал я, но тут взгляд упал на еще одно тело, которое я сразу не разглядел, оно было скрыто за медицинскими приборами. Он сидел за столом, откинувшись на спинку стула завалившись головой назад его правая рука свисала вниз, а на полу валялся офицерский бластер.
Сделав пару шагов к трупу я понял, как он умер, в черепе зияла идеально ровная дырка, с оплавленными краями черепа и мягкими обожжёнными тканями внутри головы самоубийцы. Коммуникатор человека в медицинской форме был снят с руки и лежал на столе.
Первым делом я поднял его бластер посмотрев на индикаторы заряда, они оказались полны плазмы и энергии для её метания. Выпрямившись я прикоснулся к его коммуникатору, зная о слабости ученых к документации.
Над кольцевидным прибором, засияла голограмма. На ней был тот же человек что сидел передо мной - возрастной седоволосый мужчина. Он меланхолично записывал обращение, просто по привычке, словно вёл дневник.
— Дальнейшее пребывание на станции считаю бессмысленным, за шлюзом нас ждёт лишь радиация и биороботизированный противник. Сегодня мы увидели по глобальной связи, как командование и знать покидает Марс, они летят на Землю, они бросили нас тут умирать, война проиграна. Нас восемь, а капсул всего семь, и мы, нашим научным коллективом приняли решение бросать жребий. Мне никогда не везло, семерых моих товарищей убьют фенилалколоиды, я же вынужден буду довольствоваться офицерским бластером. Это даже хорошо, я не хочу испытывать эйфорию, я хочу погибнуть в здравом уме.
Обернувшись на семерых счастливчиков, только сейчас я разглядел на их мертвых лицах еле видимые признаки счастья, их губы были немного вздёрнуты вверх, они улыбались словно им снился приятный сон.
"Неужели меня ждёт такая же судьба?" — невольно задал я себе вопрос простояв над трупом медика.
Жужжание сзади вернуло меня в реальность, это медбот, пыхтел над очисткой моего скафандра от радиации.
— Капсулы, утилизировать содержимую органику. — приказал я приложив свой коммуникатор к коммуникатору мертвеца. И, столкнув одеревеневший труп с кресла на пол, занял его место.
Вздохнув я начал подводить итоги сегодняшнего дня:
Из позитивного, я нашел еще один блок базы, где не умерла система жизнеобеспечения, и возможно с капсулами и офицерским питанием я проживу до ста пятидесяти лет. Из негативного, я всё еще оставался тут один, один с бесконечной радиоактивной пустыней и двадцаткой боевых роботов в подчинении, которые вот уже который месяц не встречают никакого врага. В крайнем случае у меня был бластер и целых два выхода если надоест жить. Но возможно, я смогу
