Адмирал космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий
Обратный путь занял у нас гораздо больше времени, чем ожидалось. Каждый губернатор и комендант считал своим долгом позвать нас на званый ужин, от которых мы отбрехивались как могли, да и вообще, нам уже не нужно было мчаться на сорока тысячах световых. Шли на тридцати, в спокойном темпе.
Суматоха боевых действий вновь сменилась рутиной обычной службы. Из всей эскадры только «Паллада», оставшаяся в пределах Альянса, чтобы следить за порядком в окрестностях Тихой Гавани, находилась фактически в боевых условиях. Кому-то надо было остаться, чтобы у аликов не возникло и мысли пренебречь хотя бы одной статьёй договора.
Когда до нашей столицы осталось всего два перехода через гиперпространство, с нами вышел на связь один из заместителей Её Высочества с предложением провести в Новой Москве парад. Лично мне от парада не было ни холодно, ни жарко, но даже я понимал возможный пропагандистский эффект. Пришлось снова задержаться и отрепетировать прохождение кораблей в Королёве-12.
А затем после ещё одного перехода через гипер мы наконец прибыли домой.
В этот раз Новая Москва была запружена кораблями всех классов и видов. От нас держались на почтительном расстоянии, но я буквально кожей чувствовал, как целятся в нас объективы камер, фиксируя каждое действие и манёвр. Лучше, чем когда в нас целились из пушек, но я всё равно нервничал.
Зрелище, должно быть, красивое, и прямая трансляция нашего прибытия в столицу шла сейчас на всю Империю, если не на всю Галактику. Первым шёл «Кронос», за ним «Эгида», за ней «Арес». Медленно и величаво, корабли проходили мимо орбитальной станции один за другим, и «Гремящий» замыкал всю процессию, чтобы после парада занять место на ближней орбите планеты.
Сажать эсминец на Дворцовую площадь сегодня мы не решились. Ограничились отправкой челнока в космопорт, где нас уже встречала целая делегация. Во главе с принцессой Елизаветой.
На посадочной площадке и вокруг неё тоже собралась целая толпа, казалось, вся Новая Москва высыпала на улицы, надеясь увидеть меня, кортеж или хотя бы садящийся челнок.
У трапа даже раскатали красную дорожку. Я на миг почувствовал себя неловко, но быстро взял себя в руки. Всё это заслуженно. Пролитой кровью и потом, непростыми решениями, непосильным грузом ответственности. Пусть хоть один завистник попробует сказать, что я не заслужил свои эполеты.
— Ваше Высочество, — произнёс я, исполнив воинское приветствие.
Сегодня она была по-настоящему великолепна. Уже не та девчонка, которую я встретил на станции Дер Эквинум. Елизавета держалась с природным величием, гордо, с полным осознанием своего положения и торжественности момента.
Вокруг было слишком много народа, чтобы приветствовать её как-то иначе, но в её глазах всё равно плясали весёлые искорки. Елизавета была рада меня видеть целым и невредимым. Я вернулся, как и обещал, сдержал слово.
— Мой адмирал… — улыбнулась она.
От её улыбки на душе сразу стало теплее.
— Это блестящая победа, — продолжила принцесса. — Империя гордится вами.
— Служу Империи, — ответил я.
Череда рукопожатий, воинских приветствий, поздравлений. Аристократы в пышных костюмах, генералы с большими звёздами, серые неприметные чиновники, от всего этого голова шла кругом. К счастью, меня спасла Елизавета, избавив от необходимости общаться с каждым желающим. Самым простым способом, посадив меня к себе в машину. Если я и хотел с кем-то пообщаться, то только с ней.
Длинный чёрный лимузин был разделён пополам, водитель не мог видеть, что происходит в пассажирском отделении. Точно как и снаружи не было видно, что происходит внутри, так что едва закрылась дверь, Елизавета наградила меня жарким поцелуем. Вернее, это я жадно поцеловал её, а она охотно пошла навстречу.
— Знаешь, — сказал я, прервав поцелуй ненадолго. — Надоело прятаться.
— Мне тоже, — улыбнулась Елизавета и легонько куснула меня за шею.
— Выходи за меня замуж, — предложил я.
— Ты это серьёзно? — вдруг отстранилась она.
— Вообще, я не так себе это представлял, но кольца у меня с собой сейчас нет, не успел подготовиться… Занят был немного…
— Нет, нет, какое ещё кольцо? — перебила она меня. — Я… Если бы не… Алексей, я так не могу, это же…
— Что? — хмыкнул я.
— Это не примет аристократия, во-первых, — сказала она.
— Плевал я на неё, — сказал я. — Мне куда интереснее лично твоё мнение.
— Лично моё мнение интересует только тебя, — вздохнула принцесса. — Меня же с детства учили, что мы себе не принадлежим. Не имеем права.
Я внимательно посмотрел на неё. В её душе шла борьба между своими собственными желаниями и общественным долгом.
— Если дело в том, что я не аристократ, то я напомню, что ты лично даровала мне титул, — сказал я. — Да и вообще, пока ты не императрица…
— Вот именно, что пока! — нахмурилась Елизавета. — Мы не можем вечно прятать самозванца, люди и так уже задают вопросы! И мне придётся занять трон!
— В таком случае я вообще не вижу проблемы, — пожал я плечами. — Я, если что, на трон не претендую.
Она вздохнула и закрыла лицо руками.
— Ты хоть представляешь, сколько врагов у тебя появится? — тихо спросила она. — И это не те враги, с которыми можно разобраться выстрелом из пушки.
— Одним больше, одним меньше, — фыркнул я.
— Нужно всё обдумать… Это не делается вот так, сразу… — наконец уступила она.
— Само собой, — сказал я.
— И космофлот тебе придётся оставить, — добавила она.
— Я знаю, — сказал я.
Лимузин ехал по улицам Новой Москвы почти бесшумно, плавно. Мы ехали от окраины города к его центру, к Дворцовой площади, где в большом зале императорского дворца нас ожидала официальная часть мероприятия. Награждение непричастных, наказание невиновных, и так далее. За неимением дееспособного императора выдавать награды и титулы будет Елизавета.
Самозванец же пока пребывал в больничной палате, в искусственной коме. Будь моя воля, я бы давно уже отключил аппараты, поддерживающие его жизнедеятельность. Времени прошло уже столько, что общество легко поверит в его естественную смерть. Доморощенные конспирологи, конечно, будут строить свои теории о нашем прямом вмешательстве, и будут правы, но их, как обычно, никто не станет воспринимать всерьёз.
Остаток пути мы провели в неловком молчании, и я на секунду даже пожалел, что вообще завязал этот разговор, но потом подумал, что рано или поздно нам пришлось бы это обсудить. Это было неизбежно.
Неравные браки редкостью не были, но обычно всё было наоборот, высокопоставленный мужчина брал в жёны какую-нибудь актрису или просто свою подчинённую, и даже это общество не одобряло. В императорской же фамилии только один человек осмелился на такое, за что был исключён из линии наследования.
Так что сомнения Елизаветы были мне вполне понятны, хоть я и не был с ними согласен.
Кортеж прибыл на площадь, к самому крыльцу, которое до сих пор хранило следы недавнего штурма. Но хотя бы брусчатку на площади переложили, кратер от жёсткого приземления «Гремящего» исчез, будто его и не было.
— Ваше Высочество, мы прибыли, — произнёс водитель через передатчик.
Слышать происходящее в салоне он тоже не мог.
— Да, конечно. Спасибо. Мы выходим, — нажав на клавишу, произнесла Елизавета.
Дверь открыли снаружи сотрудники имперской службы безопасности, и я успел заметить на себе их неприязненные взгляды.
На площади тоже собралась целая толпа, и мне вдруг стало не по себе. Много народа, открытое пространство, никаких перекрытий над головой, ветер, так и норовящий сорвать фуражку, после тишины и спокойствия личной каюты всё это казалось непривычным и чужим. Типичная реакция после чересчур долгого пребывания в космосе.
Мы поднялись по крыльцу вместе с остальными командирами и адмиралами, от парадных мундиров, медалей, орденов и звёзд на погонах рябило в глазах не меньше, чем от пышных платьев и костюмов присутствующих аристократов. На таком блистательном приёме я был впервые, и если раньше я бы глазел по сторонам, подобно туристу, то теперь спокойно шёл следом за принцессой. Настроение у меня после нашего разговора было совсем не праздничным.
