Реинкарнация архимага 2 - Сергей Александрович Богдашов
С чего я так вдруг решил, если у меня и в Саратове недоброжелатели есть, так те меня вовсе не грохнуть хотят. И они не из Петербурга присланы, а свои, местные. Эти просты и прямы, как оглобля — их мои имения волнуют. Переживают, что не в их руки они попали. Обычная житейская суета.
Зато в интересующем меня вопросе так и мелькают ослиные уши неких спецслужб, которые вдруг решили, что убить мага, умеющего «сдувать» Купол, который не так давно вдруг стал нестабилен — это хорошая идея.
Ничем другим интерес ко мне убийц из Питера я объяснить не могу. А раз так, то я принял эту версию за основную.
Утихомирив Череп, обращая его обратно в спячку, я продиагностировал Канина, который неподалёку лежал без сознания. С ним и так работы прилично было, а теперь ещё больше выходит — нахватал же в себя ненужных эманаций! И как его теперь от них очищать? Тут уже работы не на три тысячи, а этак, в пару раз больше. Но это он позже узнает.
Приходить в себя столбовой дворянин никак не желал. Пришлось похлопать его по щекам, сначала легонько, потом не очень.
— А… Что? Владимир Васильевич! А где это мы? — выдал он целый набор эмоций.
— На кладбище, — честно ответил я, помогая ему подняться.
— Я что, умер?
— Уже нет. Я вас спас.
— Получается, я вам жизнью обязан.
— Это ерунда. Лучше расскажите-ка мне, для чего вы эту сомнительную улицу так часто посещали? — потребовал я, пока клиент в себя не пришёл.
Да, бессовестно воспользовался затуманенным состоянием клиента.
— Так я же миниатюры рисую! Это моё давнее увлечение, — этак по-бабьи хлопнул себя Канин по бёдрам.
— Хорошее дело, — подбодрил я его, — И что дальше?
— Так у меня же там ангелочки и херувимы! А где натуру брать?
— Ага, то есть вы девочек голенькими рисуете?
— Не всегда, — тут же пошёл Канин на попятную, но подумав, признал, — Но в основном да, так и есть. Они в таком виде очень трогательные получаются. А мои даже более живыми выглядят, чем у Рубенса. У того все ангелы толстомясые, и все в складках жира, а я их, как есть пишу.
— То есть, вы решили с Рубенсом поспорить? — не сдержал я ухмылки.
— Не верите, да?
— Ну, отчего же. В какой-то степени верю. Но хотелось бы посмотреть. Говорить-то всякое можно, — сознательно выразил я недоверие, чтобы он раскрылся.
И нет, я не ценитель живописи, но если увижу по картинам, что там не одним рисованием дело обошлось, то хрен ему, а не лечение.
— Хм… Так и быть. Покажу. Но вы первым будете, кто их увидит.
— Вот и поехали к вам. Прямо сейчас и посмотрим, — решил я ковать железо, пока горячо, а то вдруг завтра маэстро миниатюр передумает, а мне потом гадай — стоит его с того света вытаскивать или нет.
Так-то жить ему не больше месяца жить осталось, если я не вмешаюсь.
Что могу сказать. Посмотрел и оценил.
Ангелочки от Канина куда более целомудренны, чем бройлеры от Рубенса.
Но вопросов у меня много возникло.
Например, к полиции.
Чем они там занимаются, если прямо на улице можно малолеток на неделю — другую купить и к себе увезти?
И зачастую, вовсе не для живописи.
Глава 20
Всё хорошо, если я не ошибаюсь…
Ну, так-то у меня всё хорошо.
По крайней мере с деньгами. Столбового дворянина Канина я вылечил, и всего-то за пять тысяч рублей. Скидка ему полагалась, как моему торговому партнёру. Он же у меня почти полпуда трофеев за десять с половиной тысяч выкупил, что тоже весьма неплохие деньги. Даже не мечтал, что их так удачно можно будет продать. Но мы, к четвёртой бутылке вина, всё трезво посчитали, а результат на два раза перепроверили. Всё сошлось, хоть цифры и пытались двоиться.
И вовсе не итоговая сумма удивила Владимира Владимировича, а то, как я спокойно и деловито описывал ему свойства приобретаемых им артефактов, а заодно объяснял, как с ними взаимодействовать.
Ясен пень, что ничего серьёзного в первой партии я ему не предлагал. Так, серебряные и бронзовые поделки средней паршивости, которые имеют цену лишь из-за своей древности. Ну, это с моей точки зрения. А он был в восторге.
Зато к концу вечера, когда мы уже лыка не вязали, я достоверно узнал имена двух из трёх тех поставщиков, к которым он ездил на Воскресенскую, заказывая себе «натурщиц». Третьего же сам Канин ни разу не видел, а его представитель был всегда в полумаске, словно он какой-то аристократ на маскараде.
Но с ними я позже буду разбираться. Сейчас же, стоило мне приехать к себе в особняк, меня встретил слуга с запиской. Ознакомился. Янковские на утренний чай приглашают.
Хм, там всё не так просто.
Допустим, обе сестрёнки, получив некоторые намёки ещё в прошлый раз, уже морально вроде бы к ним готовы и не против экспериментов. А вот прилично похорошевшая милфа чуток напрягает. Она уже пару раз подавала мне вполне внятные знаки, но я пока к ним не готов. Опять же, морально.
Тем не менее, чаепитие у нас вышло вполне пристойным.
Правда, две мартовские кошки строили мне глазки, Янковский отходил от похмелья, а милфа шумно дышала, демонстрируя своё богатство, но я был непокобелим.
В том смысле, что сохранял невыразительную рожу лица, интересуясь больше пряниками с глазурью и ватрушками, чем всем остальным.
Правда, один раз мой взгляд похотливо вильнул, а морда лица приобрела благостное выражение, но кто может устоять против только что внесённых круассанов и хрустящих французских булочек? Во, и я не удержался, хищно раздувая ноздри.
М-м-м… Моя прелесть…
— Лариса Адольфовна, выпечка просто божественна! А у вас случайно нет на примете того, кто умеет готовить такое чудо? — опробовал я выпечку, сочтя её изумительной, — Я бы нанял.
— Вы к себе в особняк ищете?
— Нет, на заставу, — сумел я её удивить.
А что тут такого. Там офицеры страдают без хрустящих булочек, защищая Империю и подвергаясь лишениям, а тут, в безопасном тылу, этих булочек завались.
— Боюсь, что ваша задача из разряда невыполнимых. Во-первых, мы своей
