Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая - Илья Головань
Ливию ничего не было нужно от этих существ, да и посмотреть на них пришел лишь из любопытства. Но просто так уйти было нельзя. Взмахнув руками, Ливий вспахал землю. Появились семена – и Волк бросил их в поле.
Следующие три дня на жителей Божественной медитации сыпались все новые дары. После полей Ливий показал руду и как ее обрабатывать, объяснил, какие травы лечат и как добывать огонь разными способами. Но особенно легко «людям» дались боевые искусства. Ливий показал им несколько кулачных ударов, пару движений для копья и топора – и почти все существа с металлической кожей повторили приемы. Особенно выделялся вождь. В его чертах читалось что-то знакомое, и вместе с тем – совершенно неуловимое. Как встреченный на улице незнакомец, который одновременно и похож, и абсолютно не похож на давнего приятеля.
Взмахами рук Волк воздвиг дома, ров и даже площадку для тренировок, и при виде каждого нового чуда существа с металлической кожей падали на колени.
– Вот и все, – сказал Ливий, когда закончил. Он не знал, зачем это делает, но чувствовал какую-то ответственность перед местными жителями. Для них Ливий был богом – и в Божественной медитации не было другого создания, способного тягаться с Волком за это звание.
Когда «люди» вновь упали на колени, Ливий, почесав бороду, сказал:
– Сделаю вам кое-что напоследок. На память, так сказать.
Недалеко была гора – совершенно одинокая, будто какой-то земляной бог заставил ее появиться. Гору отлично было видно из поселения, поэтому Волк забрался на самую верхушку, поросшую деревьями, и воздвиг там восьмиметровую статую самого себя.
Теперь Ливий наблюдал за селением «людей» с вершины горы. Существа снова упали на колени, но теперь они «молились» не самому Волку, а его статуе.
– Не знаю, зачем я это делаю. С другой стороны, почему бы нет? Мой мир – мои правила.
Вновь став невидимым, Ливий взлетел. Вдалеке он увидел непроницаемую тьму – границу мира Божественной медитации.
– Она так далеко отодвинулась. Если бы обычному человеку пришлось идти пешком от груши, то до границы он добрался бы только за несколько месяцев.
В самом центре Божественной медитации ничего не изменилось. Та же груша, то же озеро. Даже олень, который приветственно махнул рогатой головой, был тут как тут. Ливий кивнул ему в ответ.
– Всего один плод. Уже скоро он поспеет – надеюсь, это произойдет до битвы с Хаосом.
Окунувшись в озеро, Ливий вылез на берег и уселся в позу для медитации. Настала пора возвращаться обратно в реальность.
В Районе Благоденствия долгие годы сохранялся мир. Как когда-то Сильнейший стал гарантом перемирия между школами в Централе, таким ограничением для стран Района Благоденствия был Тихий Меч.
Он был сильнейшим человеком в здешних краях. Если кто и мог с ним потягаться, то лишь Валессиана, глава Рантара. Но Рантар находился на окраине Района Благоденствия, а страна Мёда – в самом центре.
С Тихим Мечом считались. Главы Большой Десятки не воспринимали его, как равного – не из-за силы, а из-за влияния. Да и сто лет назад, когда многие главы уже были известными воинами Централа, Тихий Меч был никем.
Но бессменный лидер страны Мёда всегда отличался упорством и прилежностью в тренировках.
За нелюдимость и нежелание участвовать в политике этого воина и прозвали Тихим Мечом. Вспоминая о сильных идущих, его незаслуженного забывали, ведь многие воины из Централа могли в последний раз слышать о Тихом Мече несколько десятилетий назад. Сидя в стране Мёда, он совершенствовал свое искусство меча и ждал. Чего? Пожалуй, этого не знал никто.
Дверь в зал для тренировок открылась. Никаких учеников или воинов Тихого Меча в округе не было – почувствовав приближение сильного врага, который и не думал скрываться, мечник отослал своих людей подальше.
– Ты и есть Тихий Меч?
Внутрь зала для тренировок вошел мужчина в плаще поверх шлема и доспехов. И лицо, и тело были надежно скрыты – Тихий Меч не знал, кто перед ним.
В тот самый день, когда Сизый Лев уничтожил тело Кукловода, Верховный лишился половины своей боевой мощи. Хаос не платил за невыполненную работу, но в этот раз он решил дать Кукловоду щедрый аванс – отличное тело в обмен на убийство Тихого Меча.
Чтобы обработать тело, Верховный потратил три года. Он никогда не работал с чем-то столь мощным, ведь это было не просто тело сильного идущего – «Единство» применило все свои технологии, чтобы сделать материал для Кукловода совершенным. Мало того, Хаос обратился к Демону. На кровавые ритуалы Кукловоду всегда было плевать, поэтому он воспринял такую предоплату с восторгом.
И сейчас Верховный стоял перед Тихим Мечом. Да, правитель страны Мёда был сильным, но разве он мог тягаться с Кукловодом? Верховный даже думал о том, что дуэль с Сизым Львом могла бы пройти иначе – настолько сильнее он стал.
– Убирайся. Это тихое место, и здесь нет места таким, как ты, – сказал Тихий Меч.
– Ты умрешь, ведь таков приказ, – ответил Кукловод. Пусть Тихий Меч и не видел лица врага, он чувствовал в голосе Верховного искреннее желание убить.
– Тогда советую драться со всей своей силой, – спокойно ответил глава страны Мёда, обнажая меч.
Кукловод управлял телами с помощью «струн». Обычно он пользовался двумя, четырьмя или в особых случаях шестью струнами. Но восемь, не говоря уже про десять, отражались на реальном теле, и Кукловод обычно избегал применять больше шести струн до последнего.
Слова Тихого Меча задели Верховного. Какой-то глава захудалой страны посмел бросить ему вызов, поэтому Кукловод не стал сдерживаться и произнес:
– Восемь Струн.
Тело обрело невиданную мощь и скорость. Кукловод сорвался с места, чтобы за один удар уничтожить Тихого Меча.
В этот момент Верховный понял, что не видит своего врага четко. Тихий Меч не применял иллюзии или какие-то техники сокрытия. Это была Воля Меча такой концентрации, что вызывала искажения воздуха.
И Кукловод не успел.
Когда клинок Тихого Меча опустился, вся мощь удара обрушилась вперед, стирая с лица земли и Верховного, и половину огромного зала для тренировок. Глубоко выдохнув, глава страны Мёда убрал меч обратно в ножны.
Для этого удара Тихому Мечу пришлось медитировать десять лет. Он потерял свои труды в одно мгновение, но так стоило сделать: глава страны Мёда знал, что может умереть в этом сражении,
