Фантастика 2025-47 - Дмитрий Ясный
Максим сделал короткую паузу и закончил рассказ с выражением какой-то детской обиды на лице:
— А сама доктор и халат у неё белый!
Антон с Совой переглянулись и громко заржали на весь двор. Антон не сдерживаясь, а Сова негромко и морщась. Несмотря на успех у бесчисленных подружек, одноночниц и просто десятков знакомых лиц противоположного пола, Макс обладал по отношению к женщинам редким восторженно-наивным отношением. Спал с каждой, но перед пересыпом обязательно ставил свою очередную пассию на пьедестал, впрочем, потом, не забывая её оттуда снять. Макс неприязненно оглядел Сову с Антоном:
— Чё ржете-то как бегемоты? Врач ведь она! Им за х. й хвататься не положено. Они клятву давали, эту, гирократову! Мне Семён Георгиевич рассказывал. А он, сами в курсе кто — настоящий майор медицинской службы.
Сказано это было с такой уверенностью и категоричностью, что Антон смеяться перестал, но на Сову оглянулся — как тот отреагирует на это заявление надувшегося Максима?
Сова… Сова же молча сошел со ступеней и усевшись на лавку, пристально посмотрел на Макса. Ладонь он держал у рта, по лицу его пробегали какие-то волны, брови складывались домиком, в глазах скакали чёртики, словно он хотел засмеяться, но не мог. Точно! Он еле сдерживал себя.
— Макс! Мне смеяться больно, поэтому огромная просьба у меня к тебе — больше таких вещей не говори, а то помру, блин, от смеха! И тебе будет стыдно! Не клятва Гиппократа это, Макс, а выдуманный приказ маршала Жукова. Хотя…. — Сова ненадолго задумался — и клятва подобная есть. В ней медсестры клянутся не ронять своё достоинство и не унижать свою профессию. Ладно, проехали. Так как вы узнали, что я здесь, в больнице? Вчера вечером ведь всё случилось?
— Так поговорить нам с тобой надо было. О Фредди. Эта жопа с головой на нашу территорию залезла, а Азамат нам через своего Немого передал, что бы сами разбирались.
— Как он залез, Макс? Сам Фредди пришел в наш район и начал в школах жвачками и пакетами торговать?
— Нет. Он сказал, что с Князем перетёр и «Океан» с «Гастрономом» сейчас под ним. Мол, вы «Мальборо» не скупаете на корню и мясо с картошкой прошлогодней из деревень возить не стали. Так что он эти магазины под себя берёт, а мы можем дальше за углом «фирмой» торговать. Он, типа, на это не в претензии.
— А мы разве перестали сигареты скупать? Антон, что за странные дела, это ведь твоя тема? И с деревнями у нас что? Фокин снова запил?
— Ну да. Дим, мы же сигареты сразу на базе берём, на фиг нам в магазине светиться, а Князь не в курсах. Не его тема, не воровская, ему в падлу об этом знать. А Фока уже третью неделю пьёт, как ты в лагерь уехал, так он и запил. Ключи от «газона» потерял, на сутки чуть не загремел, ели отмазали. Да и какой из него шофёр в таком состоянии! — Антон сокрушенно взмахнул рукой — трясёт его всего, как молоток отбойный! И Октябрина, жена его, ему набок нос свернула. Грозилась и машину сжечь, а маме твоей всё рассказать — мол, это ты её мужа на «длинный» рубль заманил, вот он и спивается теперь от шальных денег. Дура-баба она, вполне это сможет.
Макс кивнув, вздохнул, а Длинный снова потерянно махнул рукой.
— Вот мы к тебе и поехали. Сам понимаешь, людей Фредди нагнать недолго, но вот потом базар будет гнилой. Правильно всё надо делать. Решили с тобой посоветоваться. А нам дежурные на воротах говорят, что тебе голову вечером в драке проломили и тебя «скорая» увезла в больницу. Мы и офигели. Стоим, репу чешем — чё делать? А Лидка в медпункте на «Соде» работает, ну и говорит, что ты должен в четвёртом корпусе лежать, в «травме». Типа всех, кто в драке травмы получил, сюда везут. Много их было-то?
Антон ожидающе замолчал. Сова скривил лицо и нехотя буркнул:
— Трое. Но бил один. Сзади. Расслабился я, отвлёкся. Они ударил неожиданно, не успел я среагировать. Но это не важно, отлежусь.
Сова поднялся с лавки, несколько минут невидяще смотрел куда-то в сторону выезда из двора, потом неторопливо, обдумывая каждое слово, сказал:
— С Азаматом о встрече договоритесь. Без посредников. Мне именно с ним один на один нужно поговорить. Где-то через неделю. Фокина в чувство приведите. Будет сопротивляться — морду набейте. Людей Фредди пока не трогайте, об этой теме Азамат сам с Князем будет разговаривать. Князь — честный вор. С нами, барыгами, он базарить не будет, замарает свой нев…но чистый язык, наш смотрящий.
Сова ещё больше скривил лицо. Сплюнул. Оглядел поочерёдно Антона с Максом:
— К маме моей заезжали?
— Нет. Длинный сказал, что сперва к тебе надо ехать, а потом уже к Антонине Прокопьевне. Ну, ты сам скажешь, что нам маме твоей говорить, и что тебе в больницу надо.
— Это вы правильно поступили. Соображаете, когда хотите. Маме скажете, что всё у меня в порядке, а то ей уже из лагеря на работу позвонили, наверное, и напугать успели. Приёмные часы в больнице после шестнадцати ноль-ноль. Есть мне можно любые продукты и не говорите, что вы мне всё привезёте — всё равно сумки две соберёт. Соответственно зубную щётку, пасту, полотенце, носки, трусы и нормальные тапочки пусть привезёт, а не это наследие фашизма. Антон, поможешь моей маме всё до больницы доставить? Ты ведь у нас сейчас на колёсах. Отгул на работе возьмёшь. Ну, а по остальному…., — Сова чуть помедлил и закончил фразу: — Все остальные проблемы и вопросы после разговора с Азаматом и как сам смогу нормально ходить. Пока вы неплохо и сами справлялись, пока я в лагере загорал. На этом всё. Давай, Антон заводи свой пепелац, будем слушать, что там у тебя брянькает и вжикает. И Макс!
Сова пристально посмотрел на него:
— К медсестре тебе придётся идти — хочешь ты или не хочешь. Я здесь лежу. Хочешь, чтобы она из-за тебя мне тут концлагерь устроила и таблетками закормила?
Мама с сестрёнками навестили меня вечером. Распахнули обе входные двери в палату, с шумом забежали. Мама сразу бросилась закрывать открытые форточки, теребить платок и трогать осторожно бинты на моей голове, а сестрёнки,
