Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов

— На связи. СК, — отбился Джон.

Конечно, с высоты станционного обрыва местность выглядит иначе, совсем не так, как отсюда. В том числе и граница леса. Но к реке «железнодорожные войска» всё едино ближе. Пусть смотрят и слушают.

Посмотрел на мопеды, стоявшие возле грузовика. М-да… А ведь я все эти мотоциклеты так и не освоил на все сто. Даже на семьдесят процентов не освоил. Драйва нет, почему-то побаиваюсь, не моё. Вроде и к тормозам привык, и к управляемости, а что-то не выходит. Криво всё как-то, как говорила Совунья из незабвенных «Смешариков». Наша «вторая» двойка на мопедах точно не облажается? Да ладно, мотогонки там всё равно невозможны.

Что же эти отчаянные хлопцы всё-таки ищут на Большой реке? Или уже нашли и теперь перетаскивают в закрома.

А на что указывает схема, которую дал мне Мэнсон? Одни вопросы. Неужели за Большой действительно спрятан какой-то таинственный Проход, о котором довольно мутно рассказывала Назарова? Его ищут? Серьёзно? Сквозную дырку в земле, через которую видно даже не условную «африку» на обратной стороне планеты, а далёкую Землю?

Впрочем, в сценарий можно ввести не дырку. Я представил огромную дугообразную арку из железобетона или какого-нибудь мифрила посреди саванны. Видел такую на фотографии какого-то американского города, забыл название. За аркой ничего нет, кроме зарослей местного саксаула на противоположной стороне, в проёме пусто. Но если подойти ближе и громко произнести проверенное заклинание «Береке!», то саксаулы задрожат в воздухе, испарятся, а вместо них покажутся башни Кремля и Красная площадь.

Бред какой-то.

Сидевший рядом со мной Мустафа что-то старательно вырисовывал на песке длинным кривым прутиком. Я наклонился через стол посмотреть, а там жирный знак вопроса.

— Размышляешь о том же, что и я? — спросил у него.

Он кивнул, задумчиво пожевав губами.

— Понимаешь, Денис, молодняк за мелочью подаваться в бега не захочет, дефолтные бочки тут в качестве суперништяка не прокатят, — медленно произнёс он голосом аксакала на завалинке, и тут же добавил:

— Кого ими на Жестянке удивишь, и какой же это груз надо всадить в типовой жёлтый ресурсник, а тем более в маленькую «краснуху»?

— А зачем ещё, по-твоему, они могли куда-то педалить так лихо и с такой частотой?

Делиться с кем-то диковатой гипотезой любезной хозяйки «Медеи» я пока не был готов. Версия у неё, конечно, интересная, но больно… смелая.

— Фантазировать можно, выбрать трудно, — пожал он плечами. — Мужики в забегаловках рассуждают о какой-то крутой технике или пулемётах, а наши женщины, прикинь, про золото говорят.

— Золото? — не понял я и удивленно переспросил: — Кому оно здесь нужно?

— Я тоже так подумал, но мне пояснили вот что: голда сейчас действительно не в тему, но с развитием торговли и ростом товарооборота между анклавами возникнет потребность в финансовых операциях. Этих, трансграничных. Уже сейчас натуральный товарообмен с немцем многих торговцев напрягает. Скоро понадобится универсальный эквивалент, надёжный, проверенный практикой и редкий в добыче. Между прочим, с золота и серебра человечество никогда не спрыгивало. Надо заранее искать драги, верят в них люди. Поначалу и серебро пойдет, его найти проще.

— Интересно, и кто же тебе всё это так развёрнуто пояснил? — едко спросил я, кое о чём догадываясь.

— Зубкова же! А что ты так смотришь, женщина она умная, образованная.

— До-о… — прогудел я насмешливо. — Конечно! Кто же ещё, как не Галина наша Зубкова! Геологу лишь бы золотые россыпи найти, или алмазную трубку. Желательно единолично, авторски.

Мустафа что-то пропыхтел и надулся.

Помню, на Совете, где мы среди прочего утверждали кандидатуру Зубковой на должность главного и единственного, чего уж там, геолога, Дед на какое-то время замялся. Потом отчего-то с грустью выдохнул и дал окончательное добро.

Галина ушла, и лишь тогда, во время короткого перерыва он нехотя пояснил: «Геолог нужен, очень нужен. Так что придётся нам всем терпеть, учтите… Каждый геолог — волк-одиночка, а по характеру неизбежно правдоруб, смутьян и анархист, критикан и оппозиционер. Работают они часто в отрыве, в тяжелейших условиях, когда каждая ошибка кабинетных в планировании и снабжении может повлечь срыв всего сезона, зачастую и угрозу жизни. Такое то здесь, то там случается, обиды копятся… Чем опытней геолог, тем больше он не любит начальство, а то и государство с президентом. В общем, побухтеть и рассказать про искусство управления они любят и умеют».

Позже я убедился, что Владимир Викторович оказался трижды прав.

— Ну, извини. Забыл, что ты в вышке на финансиста учился.

— На экономиста, — машинально поправил меня Мустафа. — Вышка точно есть, но я её уже практически не помню — этот период в тёмной зоне. Даже не знаю, сколько полных курсов осилил. Вот техникум был бухгалтерский, это хорошо помню.

Установленная в кабине грузовика радиостанция молчала. С каждым часом напряжение на площадке северного КПП будет только нарастать.

Уже за полдень. Связывался недавно с нашими, плюсов на маршруте пока нет, работают парни. У самих норм, это уже хорошо.

Сбрасывая газ на последних метрах перед шлагбаумом, лихо, с полуразворотом, остановился мотоцикл с коляской. Гонщик-выпендрёжник чуть откинулся назад, небрежно бросил на нас косой взгляд, громко щёлкнул зажигалкой «Зиппо» и вальяжно закурил. Фраер… Докопаться, что ли, да нос разбить?

Тем временем пассажир в гражданском неловко выбрался из тесной люльки. Типичный скуф, как говорит молодёжь — сорокалетний мужик, который ходит на завод или безработный, пьёт пиво, играет в танчики. Бородатый, либо с щетиной, с залысинами. Не голосует. Маргинал по сути. Обычно женат, но теперь нередко в разводе, есть дети и алименты в придачу. По телевизору смотрит только футбол, но сам по мячу ни ногой. Скуф потёр поясницу и, неумело прижимая к больной печени кожаный портфель, затрусил к «фишке», где мэр неспешно о чём-то разговаривал с напуганным до смерти комендантом. Так спокойно на «севере» служба шла, ни немцев тебе, ни бандосов! Одни поселковые катаются, журналы регистрации замучились обновлять.

— Задрали. Болтаются туда-сюда, одни уедут, другие приедут, — с нехарактерным для него ворчанием пробурчал Мустафа, явно прочитав обрывок моей мысли, и неожиданно продолжил:

— Вот… Однако в версии с золотой бочкой кое-что не вяжется. Не стыкуется.

— Что именно? — всё равно пока делать нечего, а время как-то надо сжигать. Молча ждать тяжело.

— Какой смысл загонять все деньги в один бюджет, тому, кто нашёл?