И пришел Лесник! 16 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев

— Хватит уж этой липкой лести, Гюнтер. Ты сам сказал, что они будут салютовать мне, когда заработает реактор? Говорил? — спросил барон Хайзенберг повернув голову к слуге сидевшему позади.

— Было дело, — сознался одноглазый слуга, нервно коснувшись повязки на выбитом господином бароном глазу. — Я как раз окривел после той презентации… Вы изволили «выбить дурь» из меня.

— Ой, не надо вот этого! — отмахнулся от него барон и вскочил из кресла. — Да, Улей не дал нам таких крутых даров как остальным. И регенерацией мы не можем похвастаться. — Он начал снова орать, яростно размахивая руками. — Но зато он дал нам Атом! Никто не может переносить такую запредельную радиацию, только мы! Но вот сегодня, когда я наконец получу вундервафлю, им уже ничто не поможет! Никакая эта их ебучая регенерация! Ни один их долбанный дар! Я залью этот стаб тяжёлой водой! Я утоплю его… в крови! — Барон активно жестикулировал при этом и несколько утомился. Рухнув обратно в кресло, он вновь потянулся к табакерке.

Учтя все ошибки прошлого запуска, барон распорядился установить реактор на болотах. Особого охлаждения по расчётам ему не понадобится, а дотянуть сюда стену от периметра прихватив ещё приличный кусок к своим владениям несложно. Тем более, что желающих жить на болотах с тяжёлой водой было мало. Сам реактор представлял собой объёмный чугунный горшок, который ставят в печь. Чугунок диаметром в пять метров. Его импровизированное горло закрывала сетка с ячейками куда планировалось вставлять топливные сборки, стержни с ураном, покрытые графитом. Хайзенберг перезарядил оставшиеся от прошлых экспериментов стержни. Первые десять уже были установлены, остальные пятьдесят лежали аккуратной горкой в ста метрах от реактора и ждали своего часа. Если что-то пойдёт не так, то они не должны пострадать. Сам барон разместился в двухстах метрах от реактора. Зигфрид передал Хайзенбергу полевой бинокль.

— Господин барон? — почтительно согнулся Зигфрид. — Начинаем?

— Сколько у нас здесь людей? — спросил Хайзенберг.

— Триста, господин барон. Расставлены по периметру, мышь не проскочет! — пролаял Зигфрид.

— Хм, пожалуй, достаточно, — кивнул барон.

— Для чего? — не понял Зигфрид.

— Для жертвоприношения, — не удержался Гюнтер, Хайзенберг недовольно постучал стеком по сапогу.

— Для охраны, господа. Для охраны. Начинай, Зигфрид! — точно, как Наполеон при Ватерлоо Хайзенберг махнул перчаткой указывая на реактор. Зигфрид в свою очередь подал сигнал дальше. Ещё один жирный атомит в огромном противогазе и кожаном плаще поднял руку с включённым фонарём. Десяток, ранее установленных стержней, заряженные отменным свежим ураном прямо с Орбиты стали медленно опускаться в горячую зону. Хайзенберг взял в руки бинокль. Все застыли в напряжении уставившись на реактор. Повинуясь медленно раскручивающейся цепи, кассета со стержнями уходила всё ниже. До погружения в горячую зону оставался один метр. Сам реактор был необычен и энергию Хайзенберг планировал снимать непосредственно с чугунного корпуса. Для этих целей реактор состоял из двух частей изолированных точно посередине одна от другой. К одной из половинок подходила минусовая клемма, ко второй соответственно плюсовая. От каждой половины отходило десяток кабелей, подсоединённых к аккумуляторам на жидком гелии. Всё это хозяйство ждало появления электроэнергии.

— До контакта пятьдесят сантиметров, господин барон! — прозвучал голос Зигфрида следящего в бинокль за показаниями бойца стоявшего непосредственно на крышке реактора. Боец нереально рисковал, но положенная ему при этом двойная пайка развеяла его сомнения.

— Сорок сантиметров! — дрогнувшим голосом известил помощник.

— Двадцать сантиметров! — Зигфрид закашлялся.

— Десять сантиметров! — пошептал Гюнтер.

— Контакт, господин барон! — загробным голосом сообщил Зигфрид и непроизвольно вжал голову в плечи. Гюнтер спрятался за Хайзенбергом и трусливо выглянул слева, там, где у него ещё остался глаз. Однако ничего криминального и катастрофического не произошло. Реактор остался на месте и не взорвался. Так, лёгкое гудение и небольшая вибрация почвы. Хайзенберг не отрываясь смотрел в бинокль и ему показалось, что чугунок пятиметрового реактора стала светлеть.

— Зигфрид мне кажется или реактор начал краснеть? — барон спросил своего помощника.

— Никак нет, господин барон, не кажется. Натурально разогревается, — упавшим голосом ответил Зигфрид и с тоской посмотрел на отрытую на всякий случай траншею позади них в десяти метрах. Он уже прикидывал успеет ли он добежать до неё. — Я бы даже сказал, он становится оранжевым… почему-то.

— Ничего удивительного, уран же, — Хайзенберг совершенно не волновался, эксперимент протекал абсолютно предсказуемо. Его спокойствие передалось помощникам и те заметно повеселели. В этот момент клеммы кабелей засветились оранжевым светом и через мгновение колбы аккумуляторов вспыхнули словно Солнце. Оранжевые лучи приветливо засияли в десятке прозрачных колб размером с человеческий рост. Они стояли вертикально и сияли от наполнившей их энергии. Хайзенберг решил оставить их неотъемлемой частью вместе с реактором. К ним же в свою очередь можно будет подключать менее громоздкие аккумуляторы. Первая партия таких уже была готова и начала заряжаться от стационарных.

— Хм, однако, — заинтересованно сказал Хайзенберг. — Уже с десятью стержнями он выдаёт в два раза больше того, на что я рассчитывал. Великолепно! Гюнтер, дружище, налей-ка мне баварского светлого! — Слуга осклабился и сверкнул гнилыми зубами. Гюнтер полез в корзину для пикника и вытащил бутылку пива. Открыв, он опорожнил её в высокий бокал и передал барону Хайзенбергу. Пока господин барон наслаждался открытием и пивом, Гюнтер вылил остатки из бутылки в свою широко раскрытую пасть и зажмурился от удовольствия. Зигфрид сглотнул ком в горле и обвёл биноклем периметр. Кое-что ему показалось подозрительным, и он застыл, глядя в западном направлении. Одно из небольших окон стоячей тяжёлой воды начало менять цвет и бурлить сверх меры. Оранжевые пузыри бодро поднимались к поверхности и радостно лопались. Уровень воды заметно упал, Зигфрид подумал, что она куда-то уходит.

— Господин барон, взгляните на десять часов. Что-то странное происходит с болотом, — откашлялся Зигфрид. Барон, не спеша допил пиво и посмотрел в указанную сторону. Окно воды как раз плескалось недалеко от сложенных в ожидании незадействованных стержней. В отличие от соседей, болотце реально стало оранжевым и булькало полуметровыми ленивыми пузырями, заметно обмелев при этом. Тяжёлая вода, оставшаяся от прошлых экспериментов, натурально покидало впадину исчезая в неизвестном направлении. Практически на глазах озерцо высохло, казалось, что кто-то сидевший в глубине втянул всю жидкость в себя. И этот кто-то