Студент-практикант - Виталий Свадьбин

— То есть ты некоторые рецепты создал сам, не шутишь? — удивилась Мария Павловна.

— Да какие тут могут быть шутки? Кое-какие разработки вела мать, я просто закончил. Есть ещё, но пока не закончу говорить об этом нет смысла, — пришлось Дмитровой поднести легенду.

Не говорить же ей в самом деле, что я занял место, точнее тело, наследника рода Соколовых. Взял лист бумаги и написал рецепты «усиления любых зелий» и «ускорение развития дара».

— Есть ещё момент, в зелье, которым прокачивал развитие дара, я недавно добавлял размельчённые сердца вожаков стаи. Монстры не менее третьего класса опасности, ну и ядра глотал почти год, так что точный рецепт написать не смогу, так как сам пока не понимаю, что со мной произошло, — на Дмитрову смотрел честными глазами.

— Ладно, с тобой всё понятно. Я подберу из наших молодых магов, которые работают в больнице и состоят членами рода. Будем пробовать скармливать им то, что ты сам употреблял. Таким способом поймём, возможно или нет добиться рождения духовной энергии в виде ядра, ну или ты у нас такой особенный. Я же попробую поискать древние книги, что об этом говорят учёные, — произнесла Дмитрова и вздохнула.

Когда ты занят работой, то время летит совсем незаметно. Пятёрка Григория Быкова начали ездить в Боголюбский Прорыв два раза в месяц. Меня с собой звали, но я отказался по причине занятости. По окончанию практики я улетел в Серпухов. Но перед отъездом забежал к Закирову и Галиеву. Оба приняли моё предложение и теперь находились на госпитализации в нашей больнице. Обоих выпишут весной, хотя по сложности лечение разное, но Закиров заехал в сентябре, а Галиев решился только в декабре. Оба веселы и довольны, в один голос заявили, что теперь будут моими должниками. Посмеялся вместе с ними и попрощался, так как следовало торопиться на очередной рейс дирижабля.

Со второй декады января начались занятия. Мои друзья ещё не приехали, а вот Моника пока ещё оставалась в академии. В свой график занятий я решил вписать посещение Прорыва, что рядом с Серпуховом, здесь проходят практику первокурсники, как и мы в прошлом году. Для получения разрешения следовало посетить ректора академии. Никто в академии не знал, что у меня есть питомец, в том числе начальство, ведь я его никому не показывал. Потому, когда я шёл к ректору, то немного переживал, что скажет самое главное начальство академии. Хотя насколько мне было известно держать питомцев в своей комнате не запрещалось, ну там, кошечек или собачек. Ректор был на месте и меня пропустили к Фридриху Карловичу. Я вошёл в кабинет ректора и остановился, не дойдя до стола метра три. Ректор поднял свой взгляд от документов на меня.

— Егор Соколов, второй курс. Что тебя привело, Егор, ко мне, чего ты не смог бы решить с моими заместителями? — Эртель сосредоточил свой умный и пронзительный взгляд на мне.

— У меня питомец, хотелось бы получить разрешение на посещение учебно-практического Прорыва, — начал говорить я.

— По разрешению содержания питомцев к заместителю по хозяйственной части, там подпишешь соглашение. Но зачем тебе, Егор, посещение нашего Прорыва, ты уже перерос в своих способностях. Травы тебе собирать не надо, этим занимаются наши сотрудники, бери сколько надо и вари зелья? — удивился Эртель.

— Мне бы там своего питомца выгуливать, хотя бы раз в два дня, — решил я проявить скромность и не запрашивать ежедневное посещение.

— Не понял, тебе негде выгулять кошечку или собачку, ну или кто там у тебя в питомцах? Может попугайчик?

— Наверное лучше показать, чем сказать, — ответил я.

Достал из-за пазухи «Хана» и опустил его на пол. Мой питомец стал принюхиваться, но от меня отходить не торопился. Похоже я удивил профессора, Эртель привстал со стула и уставился на моего зверька, пауза затянулась на две минуты. Наконец ректор нашёл в себе силы что-то сказать, но прежде прокашлялся.

— Ты, Егор, меня постоянно удивляешь. Если мои глаза меня не подводят, то передо мной «прыгун», редкий зверёк, в научных кругах имеет название хонорик. По гипотезе наших учёных — это гибрид хорька и норки. Об этом зверьке очень мало известно. Не ошибусь если буду утверждать за последние пару веков приручить этого теневого зверя удалось двум или трём людям. Откуда он у тебя, Егор? — Эртель вышел из-за стола и приблизился к нам, продолжая внимательно рассматривать «Хана».

— В августе на границе подобрал. Фридрих Карлович, почему этого зверька называют теневым?

— Толком это животное никто не изучал, как я уже заметил по причине того, что хозяева отказались отдать зверька для научного исследования. Но известно, что зверёк умеет входить в тень, что-то вроде зоны между мирами. Кстати, о теневой пустоте имеет информацию шведский род Вигелей, ведь именно они выпускают предметы для переноски вещей с теневым карманом пустоты, но по причине сохранения секрета рода данных в общий доступ не дают. Кроме всего прочего этот зверёк умеет пользоваться порталами, из-за этого другие расы, да и люди, собственно, называют его «прыгун», — дал мне некоторое объяснение Эртель.

— Я тоже своего питомца на изучение не отдам, даже разговора такого не может быть, — сразу воспротивился я.

— А жаль. Ну да ладно. Разрешение я тебе дам, как на содержание своего питомца в жилье, а также для посещения Прорыва. Я так понимаю тебе, Егор, следует приучать его к охоте. Но есть у меня просьба, время от времени посещать меня и рассказывать о поведении зверька или о его умениях, — Эртель вернулся за свой стол и посмотрел на меня, прежде чем выписать мне нужный документ.

Я дал согласие, даже не из-за самого разрешения, просто наладить контакт с ректором совсем не помешает. Шагая от ректора, я размышлял о том, что некий род шведов Вигель здорово пристроились. Штампуют рюкзаки и сумки с теневой пустотой, наверняка монополисты в этом деле. А вот если «Хан» заговорит со мной с помощью телепатии, то я наверняка тот секрет рода Вигелей смогу узнать. От таких мыслей настроение моё подскочило, и я направился на ужин в столовую.