Фантастика 2025-56 - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Это мое прошение об отставке, мэм, — сказал он.

— Давай только обойдемся без вот этого «мэм», Ленни, — сказала я. — Какого черта?

Он покачал головой и опустил глаза, словно хотел рассмотреть что-то на своих безукоризненно почищенных ботинках.

— Это обдуманное решение, Боб.

— И когда ты успел его принять?

— Э… в тот момент, когда узнал, кто будет нашим новым директором, — сказал он. — Ничего личного, Боб.

— Как по мне, то в этом полно личного, — сказала я.

Это было чертовски похоже на вотум недоверия, как будто бы он считал, что мое назначение приведет ТАКС к неминуемой катастрофе, по сравнению с которой все предыдущие катастрофы агентства покажутся не стоящими упоминания забавными происшествиями. Или ему просто не нравилось работать под руководством женщины. Или именно под моим руководством… Как бы там ни было, я бы хотела, чтобы он объяснился.

— Дело не в тебе, Боб, — сказал Ленни.

— Это несколько противоречит с твоим предыдущим заявлением, — заметила я.

— Э… тут сложно объяснить….

— А ты попробуй, — сказала я.

— Я ничего не имею против тебя лично и желаю тебе в будущем только всего хорошего, — сказал Ленни. — Проблема в том, что когда это будущее начнет происходить, я хотел бы быть подальше от всего этого.

— Все еще слишком туманно, — сказала я.

— Грядет буря, — сказал он.

— Ты знаешь что-то конкретное, или у тебя вдруг открылись способности пророка?

— Ни то, ни другое, — сказал он. — Я не знаю, что это будет за буря, какие у нее очертания, откуда она придет и какой урон может нанести. Но она, несомненно, придет, и эпицентр у нее будет находиться где-то… ну, где-то вот здесь.

И он очертил рукой круг. Это был весьма неопределенный жест, который мог включать в себя этот чертов кабинет, или это чертово здание, или этот чертов Город.

— На чем основывается это твое знание? — поинтересовалась я.

— Это законы жанра, — сказал он. — Все идет по нарастающей, и каждый новый кризис глубже и опаснее предыдущего.

— То есть, ты все-таки считаешь, что меня ведет сюжет?

— Это неважно, Боб, — сказал он. — Законы жанра глубже, чем просто сюжет. В нашем мире они как гравитация. Ты можешь не думать о них, можешь не обращать на них внимания, но от этого они все равно не перестают работать. Посмотри, с чего начиналась твоя история с агентством. Ты была обычным копом и работала на улицах. А теперь ты — директор ТАКС и Смерть стоит за твоим правым плечом.

— Вообще-то, я сижу, — сказал Борден. — И, совершенно определенно, слева.

— Со всем моим уважением, сэр, но вы понимаете, что я имею в виду.

Гарри покачал головой.

— Я в вашем мире не так давно и еще полностью не разобрался, как чего устроено.

— Это же очевидно, — сказал Ленни. — Это элементарные правила любого сериала. Персонаж со временем становится все круче, соответственно, вызовы, которые бросает ему мироздание, становятся все масштабнее. Я хочу сказать, что применимо к нашей ситуации… Проблемы, которые возникают у обычного копа, нельзя сравнивать с проблемами, которые могут быть у директора ТАКС.

— И что, у вас это реально так работает? — спросил Гарри и посмотрел на меня.

Я пожала плечами.

— Если только история не закончена. Полагаю, в таком случае все эти законы жанра не имеют силы и начинается просто жизнь.

— Не факт, что это приятнее, — вздохнул Гарри.

— Твоя история отнюдь не кажется законченной, Боб, — сказал Ленни.

— Ты имеешь в виду, что мы так и не нашли Черный Блокнот?

— И не только это, — сказал Ленни.

Наверное, здесь он был прав. Блокнот, Кларк, материнство, маячивший в будущем потенциальный статус богини… Или статус потенциальной богини. Добавь к этому застопорившиеся поиски отца и мои так и не решенные проблемы с головой, и ты получишь примерное понимание хотя бы о половине того бардака, с которым мне приходится иметь дело каждый день.

— Получается, что ты хочешь бросить меня вот с этим вот всем, — сказала я.

— Наверное, с твоей стороны это так и выглядит, — угрюмо сказал Ленни.

— А как это выглядит с твоей?

— Как вопрос выживания, — сказал он. — Ты выбиралась из каждой своей передряги, пусть и не без потерь, но многие люди, которые были с тобой рядом, так и не выбрались. Даже Кларк, которому двести лет все было ни по чем.

— Вы сами его и уложили, — сказала я.

— В контексте неважно, кто кого уложил, — сказал Ленни. — Важно то, что рядом с тобой никто не может чувствовать себя в безопасности.

— Я могу, — сказал Гарри.

— Опять же, при всем моем уважении, сэр, — сказал Ленни. — Но вы здесь недавно.

— Туше, — улыбнулся Гарри. — Полагаете, мне не стоит здесь задерживаться?

— Смерть ходит своими путями, — обтекаемо ответил Ленни. — Подпиши бумагу, Боб. Или я уйду в самоволку, и тебе придется объявлять меня в розыск.

Когда я последний раз появилась в Городе и встретилась с Ленни, он угодил в больницу. И это еще можно было назвать везением, потому что замес тогда был невероятно жестокий, и в результате гораздо большее количество людей переехали жить на кладбище.

Наверное, как бы печально ни было это признавать, я не имею права удерживать его на службе против его воли.

— Отработаешь две недели? — спросила я.

— Только если ты попросишь, — слабо улыбнулся он. — Необходимости в этом нет. После того, как я вышел из больницы, мне не поручали ничего серьезного, незакрытых расследований у меня нет, так что передача дел не должна занять много времени.

— И чем думаешь заняться в отставке?

— Еще не решил, — сказал он. — Наверное, возьму паузу на пару месяцев, съезжу куда-нибудь.

— Белиз в это время года особенно чудесен, — сказала я.

Впрочем, Белиз неплох в любое время года. Особенно если за тобой по пятам не ходят индейцы, называя тебя непроизносимым именем своего божества, а местные парикмахеры не зовут тебя замуж. Но, думаю, что у Ленни таких проблем возникнуть не должно.

— Спасибо, я подумаю, — сказал Ленни.

Ручка в недрах стола все-таки нашлась, и я поставила размашистую подпись под его прошением.

— Можешь идти в отдел кадров и забрать свой договор, подписанный кровью, — сказала я. — Или как это тут у вас происходит

— Примерно так и происходит, — сказал он. — Спасибо, Боб.

— Удачи, Ленни, — сказала я.

— И тебе, Боб.

И он ушел.

Он был неплохим парнем, одним из немногих моих знакомых, которому удалось пережить первые акты этой драмы, и мне было грустно от