Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин
Впрочем, стрелять русский, как оказалось, не умел вовсе! С пятидесяти футов[82] ни в кого не попал!
Пройдя по следу до полустанка и убедившись, что русский сел на поезд до Балтимора, ушедший четверть часа назад, Билл отправился домой. Надо было продолжать охоту. Но для большого города собаки и ружье не годились.
Неподалеку от Балтимора, 21 марта 1896 года, суббота, утро и день
В поезде я снова не мог поспать. Надо было решать, что делать. Раз уж Мэйсоны решили меня прикончить (а Том О'Брайен — не тот человек, чтобы его мог послать Фредди), то убегать надо подальше. От мысли мстить я отказался почти сразу. Я не граф Монте-Кристо и не дон Корлеоне. Да, сейчас я зол на них. Но рисковать… что из-за глупой мести за мной будет гоняться полиция — не хочу. Да и «мстилка» у меня сейчас коротковата. Мне в человека проще камнем попасть, чем револьверной пулей. К тому же ни денег нет, ни соратников, ни связей… А заработаю я это ой не скоро…
Тут мысли свернули на «заработаю». А как? Физический труд в этом времени оплачивался еще хуже, чем в моем. Умственный? Так я не брокер, не финансист. Я — хороший консультант. Могу стать руководителем проектов. В области энергетики. Но в энергетике я сейчас не «вырасту». Репутация изгажена. А «вольные изобретатели» пробивались наверх, сколько мне помнилось, десятилетиями. И того же Теслу здесь «кидали» не хуже, чем меня. Причем не кто-то, а знаменитый Эдисон.[83] Да и с Беллом за изобретенный им телефон судилось еще с дюжину конкурентов, утверждавших, что настоящие изобретатели — именно они. Получалось, что мне надо попробовать себя в химии. Причем в мелком бизнесе.
Тут мимо прошла симпатичная девушка, лукаво стрельнувшая глазами в мою сторону. В груди заныло. «Эх, Мэри, Мэри… Ну почему так?» — спросил я неизвестно у кого. Ведь я нравился ей, ее тете, да и Элайя Мэнсон явно рассматривал меня в качестве возможного зятя. Пусть не как самую реальную кандидатуру. Почему же они так легко поверили навету?
«А потому, — произнес мрачный внутренний голос, — что ты, Юрка, хоть и хороший парень, но чужой им! И им проще было принять версию, что ты негодяй, чем пустить тебя в свой круг!»
Хм… А ведь верно! Их оттолкнула моя чуждость. Они объясняли себе это тем, что я русский, но… Могли почувствовать, что я иной культуры, иного времени. В детективах Честертона патер Браун поучал: «Где умный человек прячет лист? В лесу!» Следовательно, мне надо ехать туда, где странных много. А где их больше, чем в Нью-Йорке, а? Ведь это «ворота» для иммигрантов. И многие там и оседают. Решено, буду прятаться в самом эмигрантском районе Нью-Йорка!
И, едва поезд прибыл в Балтимор, я поспешил в кассу. Ближайший поезд на Нью-Йорк отправлялся через два часа. Я заказал билет в вагон первого класса, но кассир выполнил мою просьбу не сразу, с сомнением оглядев мою испачканную и потрепанную одежду. Впрочем, так ничего и не возразив, он молча выписал мне билет.
«А ведь меня просто могут не пустить в поезд…» — озаботился я. В обычное время можно было бы найти и обратиться к услугам прачечной и портного. Но в субботу, после обеда, многие из них были закрыты.
Я огляделся… Неподалеку стоял наемный экипаж, но возница смотрел мимо. Да, похоже, в таком виде меня и за клиента не примет. Ну, ничего, я знал средство, верное средство заинтересовать его.
— Послушайте, мистер, — обратился я к нему, вертя в руках пятидолларовую купюру, — а есть ли магазин готового платья, который работает в это время?
— Многие работают, сэр! — удивленно ответил возница. — Ведь в рабочее время мало кто может по магазинам ходить. А жене выбор одежды не доверишь, только ткани на пошив. Так что, как в обед рабочая неделя закончилась,[84] народ по магазинам и пошел… Отвезти вас, что ли?
— Мне бы в такой, что поприличнее, да и чтобы выбор побогаче…
— Знаю такой! Туда и обратно, да подождать… выходит пять долларов, — заломил цену возница.
— Нет, ждать не надо! Я еще пообедаю, а потом прогуляюсь… — ответил я.
— Ну тогда два доллара и квотер[85] сверху.
Магазинчик оказался с широким выбором.
Только вот… Одежда была хоть и приличная, но «для среднего класса». Впрочем, вспомнив свой план спрятаться в гуще иммигрантов, я решил, что так даже лучше. В моем пальто и цилиндре меня ждет повышенное внимание. Поэтому я купил не только новые брюки, рубашку и свитер, но и приличные, но неброские, под стать им, кепку и куртку, а также неброский чемодан. И переоделся во все новое прямо в кабине примерки, спрятав старую одежду в чемодан.
Времени до поезда оставалось прилично, поэтому я успел еще и перекусить перед отправлением.
Неподалеку от Балтимора, 21 марта 1896 года, суббота, день
Вернувшись в особняк, Билл сдал собак слуге, переоделся и вызвал к себе внука.
— Как ты попал ночью на квартиру к этому русскому? — спросил он.
Фредди замялся.
— Слушай, парень! — Билл рукой приподнял челюсть внука, заставив смотреть себе в глаза. — Ты пойми, нас устраивает, что изобретатель этой хреновины — именно ты. Ты не в курсе, но компания уже не совсем принадлежит Элайе. Даже у нас с ним вместе чуть меньше контрольного пакета. Поэтому нам нужен был новый лояльный нам компаньон и член Совета директоров. Русский тоже устраивал нас. Он хотел жениться на Мэри и долго еще голосовал бы одним блоком с нами. Но ты… Ты устраивал нас еще больше. Меня, потому что ты — мой внук. А Элайю… Ты его меньше устраиваешь как член Совета директоров, но куда больше устраиваешь как муж Мэри.
— Почему? — в отупении спросил Фред.
— Потому что ваши дети будут наследниками и тебя, и его, Элайи, и моими. То есть контрольный пакет соберется вообще в одних руках, понимаешь?
Морган подавленно кивнул. Он был буквально оглушен! Такие расчеты были выше его «умственного горизонта». Он-то считал деда и Элайю реликтами, которые не понимают мира и вот-вот уступят место блистательному ему, Фреду Моргану. А они в это время вели свою игру и держали его, самое большее, за быка-производителя. Ценными для них в нем были только его послушание и его
