Громов: Хозяин теней 5 - Екатерина Насута
Молчание.
— А хочешь, я ему палец сломаю? — предложил я, прикинувши, что этак, душевными беседами, мы до утра говорить можем. И как знать, не явится ли утром по наши души грешные иной кто, из серьёзных. То, что у нас тут легко всё вышло, играючи даже, — чистой воды везение.
Не ждали они опасности.
Не готовились.
Годами работали по схеме и уверились, что та идеальна. Частое заблуждение. Но вот если Сивый исчезнет, то… то могут забеспокоиться те, кто за ним стоит. А уж они совсем иных спецов пришлют.
— А сумеешь? — Мишка повернулся ко мне.
— Чего там уметь-то? В косяк засунул и дави…
Глаз у братца дёрнулся. И не только у него.
— Вы… не посмеете… — произнёс Сивый несколько неуверенно.
— Ещё, слыхал, что кочергу можно раскалить и в жопу засунуть. Правда, говорили, что если сердце слабое, то не выдержит. А потому сперва лучше просто поприжигать. Ну, показать, как оно.
— Печка остыла уже.
— Это да, — я поскреб макушку. — Недорабатываем.
Взгляд Сивого метался. И всё-таки… всё-таки он губы поджал, видом показывая, что будет молчать. Хотя боится. Вон, побелел. И по виску капля ползёт. А губы прям синюшные.
Этак и вправду сердце не выдержит.
Но ведь боится он не только и не столько нас. И это тоже интересно.
— Миш… а может, проще? Давай ты его Тьме скормишь?
— Я? А… конечно… давай… сейчас вытяну.
Тьма вилась тут, ластилась к ногам, как кот, осознавший, что вот тут, поблизости, кусок свежей печёнки лежит. И если постараться, то хозяин поделится.
Не может же он весь кусок в одну харю сожрать.
И в явь Тьма вывалилась с немалою охотой. И вот теперь Сивого проняло. Он не побледнел — он посинел, когда тонкие щупальца Тьмы коснулись его лица.
— У-у… убери! — просипел Сивый, пытаясь откинуться на стуле, чтобы избежать прикосновения. — У-убери! Убери это!
Его голос сорвался на визг.
— Я… я скажу…
Тьма с неохотой отступила, вытянулась, принимая обличье крупного пса. Правда, получился тот довольно уродливым: тощим, горбатым и с непомерно крупною мордой, на которой огнём пылали глаза.
Целых восемь.
Два крупных и три помельче вдоль морды.
Пёс оскалился и меж зубов вывалился язык. Раздвоенный. А вот слюда капала с него очень даже реалистично. И взгляд был выразительным.
Просящим.
— Я… просто… осуществлял… помогал… — дышал Сивый сипло, не сводя с Тьмы взгляда. А у меня где-то там, на задворках, обиженно клекотал Призрак.
Ему тоже хотелось показаться людям. Он ведь тоже красивый. И человек определенно оценил бы.
Ничего. Этому уже хватит. А в следующий раз, как очередной ценитель найдётся, — обязательно.
— Моё дело… присматривать… принимать информацию… руководить… в городе… уберите её!
Я дёрнул Тьму, заставляя скрыться с глаз долой. Не хватало, чтоб допрос закончился ввиду скоропостижной смерти допрашиваемого.
Вот только Сивый не успокоился.
— Она ведь тут? Тут ведь… да, тут… я чую… чую её.
Тут, тут. Вон, вытянулась на полу, у самых ног, и играет, выталкивая из чёрной лужи себя то одно, то другое щупальце. Те игриво касаются одежды, а может, и тела. Сомневаюсь, что Сивый мог ощутить прикосновения. Но явно нервничал.
— Что ты делал? — Мишка щёлкнул перед носом, переключая внимание.
— Я… меня… меня прислали… контора… деньги… — он выдохнул. — Я… платил нужным людям.
— Городовым?
— Им тоже. Не всем. И не только… большею частью шпана. Ворьё. Разбойники… смотрел, чтоб в городе было спокойно. Чтоб не шалили. Не трогали, кого не надо. Купцам помогал. Проблемы… решать проблемы… шлюхи платили ещё. И с публичных домов тоже копеечка шла. Со всего понемногу… потихоньку… чужих не пускали. Своим не мешали.
В общем, вёл человек обычный теневой бизнес.
— А тут что?
— Тут? Тут… тут тоже… дело… товар возили. Туда-сюда.
— И обратно, — не утерпел я.
— И обратно, — послушно повторил Сивый. — Когда… заказ был… там девок… тут сводни… есть… ездят по окрестным деревням. Говорят, что в прислуги… городские… там и рады. Сами отдать готовы, если пообещать нормально.
Мишку прямо передёргивает. Нет, всё-таки странно, как он с этаким идеализмом в наследники-то вышел? Хотя, конечно, в бизнесе с какого-то момента всё куда как приличней становится.
Ну, на поверхности во всяком случае. А дальше можно и не вникать. Как это говорят, делегировать некоторые обязанности специально обученным людям.
— Собирали. Привозили. Кого сюда, кого… дальше… за красивых девок готовы платить. А если ещё и с даром…
— Как определяли?
— Артефакт. Колечко. Тронешь человека и видно, есть дар или нету. Камушек потемнел, стало быть, есть. А нет — то и нету, — Сивый облизал губы. — Хватает такого, чтоб с дюжину разочков поручкаться.
Мы с Мишкой переглянулись. А и вправду, руку ему пожимали.
И ничего-то он не почувствовал.
— И откуда брали?
— Присылали. Почтою. Там… для Поршневой…
— Кто такая?
— Старуха. Сводня. Из бывших. Надёжная. Живёт на отшибе… и получала… гостинцы, от внучка… она не местная… её дело посылки получать.
— И дом?
— Это… так-то… — он заёрзал. — Я не знаю! Я ничего не знаю…
— Сидеть, — рявкнул Мишка. — Если находили мага, то что дальше?
— Так-то… выясняли тишком, что за он. На всякий случай. С виду и так-то. Если подозрение было, что кто из родовитых, того не трогали… не велено… и вовсе, стеречься… больше для девок… среди девок срабатывали, случалось. Или по деревням когда. А в городе… ну из чужаков, чтоб видно было, что не особо такой… что, если кого искать… и когда много, то не брали.
Понятно.
У любой охоты свои правила. И дичь следует выбирать по силам. Мы показались подходящей. Троица. Мастеровой из Петербурга и пара мальчишек. Ни гербов, ни даже намёка на оные.
— Там… просто… если машиною, то кинуть другую артефакту… был запас. От старухи. Через неё… она письма отсылала. Племяннику. И посылки. Когда… ну, срок подходил… и взамен другие. По числу. Вот… машина становилась… и мы… отправляли помощь…
Ну да, помогали от всей широты души.
— И?
— Брали… за городом. Чтоб, если искать станут, сказать, что выехал человек. А дальше… дальше мало ли что… времена ныне неспокойные. То революционеры, то разбойники.
Вот за революционеров прям обидно
