Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

Мандест, видимо, решил, что этот вздох — признак ослабления внимания. И что есть силы двинул ногой назад, целясь мне по колену. Не попал, но из захвата вырвался. Схватил стоящую на комоде каменную вазу, попытался огреть меня по голове. Если бы сумел — от головы бы мокрое место осталось. Но история, как известно, сослагательных наклонений не знает. От удара я уклонился.

А кинжал с золочёным набалдашником вошёл в сердце Мандеста точно и аккуратно.

Я, не вытаскивая лезвие, потащил обмякшее тело к двери. Нужно было вынести его из дома, пока кровь не потекла на пол. А то некрасиво получится.

* * *

Мандеста я вытащил через чёрный ход на задний двор. Сам вернулся в дом. Он был пуст — прислуга, прибрав со стола, утекла к себе во флигель. Хозяин спит, а готовить ужин, видимо, пока рано. Рядом с кухней я обнаружил каморку без окон, тот самый чулан. Дверь чулана была распахнута настежь.

Ну, ожидаемо. Какие-никакие, а мозги у Мандеста были. И лакей, опять же, на свободе остался. Я, собственно, распорядившись запереть этого говнюка, и не рассчитывал, что замок его удержит. Просто хотел окончательно убедиться в том, что пока Мандест жив, покоя мне не будет. Убедился. Вопрос решил. Теперь осталась сущая ерунда.

Данилу я нашёл возле каретного сарая. Парень рубил дрова. Крепкий детина, лет на пять постарше меня.

— Идём со мной, — позвал я.

Что мне понравилось в усадьбе Давыдова — все её обитатели признали во мне хозяина сразу, без малейшего сомнения. Трёх часов не прошло, а я тут уже распоряжаюсь, как у себя дома.

Данила исключением не являлся. Молча отложил топор и пошёл за мной. Увидев Мандеста с торчащим из груди кинжалом, сказал:

— Угу.

— Упал, — объяснил я. — Неосторожное обращение с оружием.

— Это мы понимаем, — кивнул Данила. — Ясное дело, что упал. А вот как этот прохиндей из чулана выбрался?

— Ну, так чулан, поди, не каземат, не под то строился.

— Ох ты ж. — Данила хлопнул себя по лбу. — Точно! Я и не подумал, что открыться сумеет. Надо было караулить, да? — Он виновато посмотрел на меня. — Не серчайте, ваше сиятельство!

Не похоже было, что смерть Мандеста Данилу огорчила. А вот моё возможное недовольство — вполне. Это, видимо, другое.

— Если бы надо было караулить, я бы так и сказал, — успокоил я. — Ты не виноват. Подумай лучше, куда его девать.

— Сейчас лопату принесу.

Глава 7

Мандеста мы закопали в овраге позади усадьбы. Работали вдвоём, управились быстро. Закончив, присели отдохнуть.

— Тама, в усадьбе, егойный лакей остался, — обеспокоенно сказал Данила.

— Ничего. Я скажу, что хозяин сбежал из-под замка. Не думаю, что после этого лакей надолго задержится.

— Это хорошо. Главное, чтобы у вас с того неприятностей не случилось.

— Не случится, не беспокойся… Слушай, Данила, — заинтересовался я. — Ты меня ещё утром знать не знал. А сейчас переживаешь. Труп закопать помог. Это как, вообще?

— А чего ж не помочь? Нешто лучше бы было, кабы этот гусь надутый в усадьбе хозяином стал? Покойный граф Алексей Михалыч его терпеть не могли. Лучше, говорили, всё имущество казне государевой отписать, только бы этому прохвосту не досталось. Да не успели, видать. А этот, как Алексей Михалыч помер, только что до потолка не запрыгал. Рожу скорбную изображает, а сам рад-радёшенек! Тьфу. И то, что усадьбу с молотка пустит, сразу сказал.

— Я про усадьбу вообще ничего не говорил, — напомнил я. — Может, тоже собираюсь с молотка пустить?

— Не, — решительно отмёл Данила.

— Почему это?

— Потому что доброго хозяина сразу видать.

— Это я-то добрый? — Я выразительно посмотрел в сторону закопанного Мандеста.

— А чего ж нет? Кабы вы не добрый были, так, поди, руки об этого прохвоста марать не стали бы. Это ведь он их сиятельство загубил? Верно я понял?

— Верно.

— Ну, вот. Были б вы побоязливее, так государеву службу вызвали бы. Урядника, или ещё кого. А у тех, пока суд да дело, этот, глядишь, откупился бы. А вы — раз! И теперь уж пускай от святых угодников откупается.

— Верно рассуждаешь, — похвалил я. — Такие люди нам нужны.

Данила горделиво приосанился.

* * *

Вернувшись в дом, я наткнулся на управляющего Тихоныча и тётку Наталью. Они о чём-то спорили.

— Что за кипиш? — спросил я.

— Ох, ваше сиятельство! Неужто разбудили?

— Не разбудили, сам проснулся. Прогуливался по окрестностям. Так что случилось, о чём базар?

— Одежу вам подбираем. Изволите взглянуть?

Меня отвели в гостиную, где на диванах и креслах, накрытых чехлами, была разложена одежда.

— Вот, — принялась показывать Наталья. — Изволите ли видеть — тут и рубашки, и камзолы, и чего только нет! И всё — почти не ношеное, их сиятельство из усадьбы редко выбирались. Почистить немного, и…

В воздухе стоял терпкий запах, аж на слезу пробило. Я, не удержавшись, чихнул.

— Оно нафталином пересыпано, — извиняющимся тоном сказала Наталья, — от моли. Но я Маруське прикажу на двор вытащить, мигом проветрится! Не сомневайтесь.

— Вот же дура баба, — вздохнул Тихоныч. — Ты на их сиятельство погляди, да на эту одежу! Вспомни, каким покойный барин был. Ихнее сиятельство и выше на голову, и в плечах ширше. Да к тому же, поди, одеться захотят по моде. Этим-то камзолам — сто лет в обед. Таких, небось, и в Поречье уже не носят, не то что в Смоленске. А ихнему сиятельству в Смоленск обязательно надо. С дворянским собранием познакомиться, с предводителем. С губернатором, опять же. Выглядеть нужно достойно.

Наталья упрямо упёрла руки в бока.

— Ничего! На спине распорю, да расставлю. А к рукавам можно кружево пришить. Никто и не заметит, что не новое.

Тихоныч скептически скривился.

Я взял с кресла первое, что подвернулось под руку. Рубашку из тонкой ткани, с пышным жабо и такими же пышными манжетами. Ткань когда-то была белой, но от времени слежалась и пожелтела.

О том, чтобы впихнуться в рубашку, не стоило и думать. Даже если бы выглядела получше, она была мне мала размера на четыре.

— А магазин далеко? — спросил я. Увидел непонимающие взгляды. Переформулировал вопрос: — Новую одежду