Холодная сталь - Линда Эванс
Когда в ее сторону обрушился град винтовочного огня, Джинджер бросилась ничком, ее собственное оружие тяжелым грузом легло ей на спину. Она сняла винтовку с плеча и развернула ее, чтобы стрелять с того места, где она лежала, растянувшись ничком в грязи. Она прицелилась и выстрелила, выцелив ублюдков и выпустив все патроны, сильно ушибив плечо, потому что не могла приподняться достаточно высоко, чтобы правильно поместить оружие в плечевой карман. Один из мохнатых ублюдков с криком упал, за ним другой, третий... Господи, да сколько же их там? Она увидела, как высоко по дуге взлетела граната, и поняла, что не сможет вскочить и побежать достаточно быстро, чтобы избежать ее...
Одиннадцатилетний Томми Уоткинс, выкрикивая непристойности, которым мать его никогда не учила, бросился к ней. Он взмахнул бейсбольной битой со всей свойственной одиннадцатилетнему мальчику силой. ЩЕЛК! Граната отлетела в сторону с достаточной скоростью и расстоянием. Она ударилась о стену дома, отскочила и взорвалась в животе испуганного воина терса. Инопланетянин исчез в красном дожде обломков, которые падали комьями и окрашивали ледяную слякоть в малиновый цвет.
— Давай! — кричал Томми, дергая ее за руку. — Мы должны добраться до стены!
Джинджер кое-как поднялась на ноги и побежала вперед на подгибающихся ногах, выдыхая в свой коммуникатор: — Докладывайте! Что, черт возьми, происходит в проломе?
Она слышала странные инопланетные вопли, человеческие вопли агонии и ярости, отрывистые выстрелы из винтовок и более глубокий грохот взрывов. Метаемый ветром мокрый снег почти ослепил ее, когда они обогнули угол пылающей школы и направились к защищаемой бреши. Повсюду лежали тела, скрюченные смертью, все еще корчащиеся в последних мгновениях умирания. По крайней мере, некоторые из этих фигур были терсами, стрелявшими, даже умирая. Тех, кто все еще двигался — огромные, покрытые мехом силуэты не совсем птиц, которые были врагами — Джинджер расстреливала из своей винтовки, стреляя в черепа, прекращая корчи и странные инопланетные крики.
Безжалостность этого удара потрясла ее, хотя она рычала и методично стреляла снова, переходя от одного раненого к другому. Томми размахивал бейсбольной битой, размозживая черепа тем, кто еще дергался, к кому можно было приблизиться, но все еще был жив.
Алая кровь брызнула на сверкающий лед и мокрый снег. К горлу Джинджер подступила тошнота. Она снова проглотила ее и продолжила.
— Докладывай, черт возьми! — снова крикнула она в коммуникатор. Сквозь помехи послышался пронзительный голос Дженнифер Грейнджер, которая всхлипывала: — Я не очень хорошо вижу, но, похоже, мы сдержим их.
Дженнифер Грейнджер, пятнадцати лет, сидела на крыше конференц-зала...
Джинджер была уже достаточно близко, чтобы понять, что Дженнифер была права. Бой у пролома был отчаянным, но шахтеры с винтовками в руках оттесняли врага через пролом в стене, пробитый в деревянных опалубках осколочно-фугасными снарядами. Джинджер заняла хорошую, прочную стойку, прижала винтовку к ушибленному плечу и присоединила свой огонь к общей схватке, уложив двоих ублюдков на месте.
Через несколько минут все было кончено.
На этот раз.
Она не могла позволить своим людям остановиться, чтобы перевести дух.
— Мэнди, — она схватила первого попавшегося бригадира, — собери команду и приступай к работе над этими испорченными опалубками. Снеси эту секцию и восстанови ее, срочно. Я хочу, чтобы каждый трудоспособный взрослый, который у нас остался, заливал эту секцию в течение часа.
— Но... — пролепетала Мэнди, ее лицо было серым от усталости. — Тогда не останется никого с пушками!
— Тащи сюда детей, — мрачно сказала Джинджер. — Любых, достаточно взрослых, чтобы поднять винтовку. Поставьте их на насыпи по обе стороны от этого проема, но вооружите их и поставьте на позиции, — она взяла винтовку из окровавленных пальцев Джереми Уилсона, отчаянно стараясь не смотреть на жуткое красное месиво на том месте, где только что была его голова, и сунула оружие в руки Томми, а затем перевела взгляд на потрясенное лицо Мэнди. — Не нравится? Есть идея получше? Я так и думала. Шевелись, черт возьми!
Джинджер плакала только в своем сердце, холодном, как лед, который с воем хлестал ее по лицу.
Глава третья
Ветер диким и завывающим стоном заглушал треск огня в камине Совета. Пронизывающий до костей вой шторма, одной из самых смертоносных метелей начала сезона, которые с ревом налетали с далеких океанов и через пару дней снова утихали, соответствовал завыванию в душе Чилаили. Буря, бушевавшая в Чилаили, была порождена гневом и разочарованием, такими же яростными, как метель снаружи.
Средоточием гнева Чилаили был стоявший с сердитым видом по другую сторону костра Совета, высокий и грациозный самц-терс, чье упрямство и нежелание понимать причины были зловещим предзнаменованием грядущих событий, бедствий, которые должны распознать заранее правящие Бабушки.
— Мы не можем воевать с людьми, — повторил Чилаили с нажимом. — Нам очень повезло, что эта буря, — он указал на вход в пещеру Совета, закрытый толстыми плетеными циновками, которые сохраняли тепло внутри, но почти не защищали от завываний ветра, — заперла нас в нашем зимнем гнезде. Пусть другие кланы стремятся к уничтожению, если они того желают, но не посылайте наших жен и сыновей сражаться против людей. Война с ними не принесет ничего, кроме гибели клана Ледяного Крыла. Глупо сражаться с ними — глупо и не нужно.
По ту сторону костра Совета акуле клана встретил гневный взгляд Чилаили. Кестеджу был чужаком, даже после двадцати зим в клане Ледяного Крыла. Он пришел к ним из клана Снежного Когтя, настолько очарованный восхитительно чувственной Залтаной, что ради любви к ней покинул свой родной клан. Их встреча все еще была легендой, которую рассказывали птенцам у зимних очагов.
За его плечом стоял другой самец, Йиска, военный вождь клана. Будучи на целую голову выше Кестеджу, Йиска была почти на две головы выше Чилаили, а она была не самой маленькой из охотниц. В глазах Йиски, в отличие от Кестеджу, не было гнева. Вместо этого в них отражалась та же глубокая задумчивость, которая отличала его на протяжении многих лет как вихо, снова и снова приводя их к победам в битвах.
Кестеджу разочарованно поднял руки, возвращая внимание Чилаили к акуле.
— Как ты можешь говорить, что в этой войне нет необходимости? Этого требуют Те, Кто Выше. Следовательно, это совершенно необходимо. Я глубоко уважаю твои знания, твою проницательность как катори клана, но в этом вопросе нет места теоретизированию. Здесь нет места догадкам целителя. Так приказали наши создатели, поэтому это должно быть сделано.
Чилаили, все матери
