Фантастика 2025-41 - Дмитрий Яковлевич Парсиев
— Владос, это адвокат Филинов. А Ваш завод по улице Кривошейная, шестнадцать?
— Ну да, а что?
— А Вы на месте? Я хочу приехать и покопаться в заводской документации, если Вы, конечно, не против.
— Типа поискать, что полезного может быть для нашего дела?
— Именно так.
— Валяй. Я на месте, Михей тоже тут, приходи, мы тебе полный доступ обеспечим. Рады, что мы начали работать, несмотря на наше небольшое недоразумение. Без обид?
— Какие обиды, мы взрослые люди. Пытаюсь нащупать решение по вашему делу, ходил на приём к замминистру, нужны теперь документы от англичан, сделал три запроса по вашему имуществу в регистрационную службу, — делать этого, конечно, никто не собирался, всё сказанное мной было чистейшей ложью.
— Ого, ты даёшь, адвокат! Приезжай, простава с нас. Ща брякну на вахту, велю халдеям, чтобы пропустили тебя с машиной без тупых вопросов.
Мы сели в машину, и я подал Джо артефакт, который купил в академии и носил с собой, защищающий от поисковых заклинаний. Тот принял его, хотя и не понял, что это и зачем.
…
Машину действительно пропустили, а охранник даже дошёл и спросил, будем ли мы приезжать ещё, ведь директор Владислав Сергеевич сказал, что я вроде, как новый юрист завода.
— Да, буду, — решительно
— Я Вам выпишу пропуск. Спрашивать его никто не посмеет, но пусть будет хоть какой-то порядок.
— Хорошо, уважаемый, я зайду, когда буду отъезжать и заберу.
— Премного благодарен.
Я направился в двухэтажное кирпичное административное здание, где без труда нашёл кабинет директора, он был классическим образом посередине, на втором этаже, с панорамными окнами и направлен так, чтобы ему открывалась вся производственная площадка.
Кабинет был в строгом английском стиле — дерево, столы, стулья, всё покрытое лаком, ровные стены с несколькими портретами.
Один из портретов явно снят и на его место повешена лохматая кабанья голова.
— Здаров, Филинов, ээ… Как там тебя?
— Добрый день, господин Владос.
— Погнали, откроем тебе кабинет бывшего юриста, чтобы ты мог там ковырять, сколько надо.
Мне действительно дали доступ к кабинету штатного юриста завода, пустой и пыльный, совсем не похожий на громадный строгий кабинет директора.
Впрочем, когда меня оставили одного, то я изобразил бурную деятельность, достал все папки и сшитые документы из шкафов, без всякой системы разложил их по нескольким стопкам. Некоторые документы я раскрыл и удержал в таком состоянии всякими тяжелеными предметами и канцтоварами. Теперь выглядит так, как будто я что-то деятельно ищу или систематизирую.
Потом я нашёл в одном из ящиков тряпку и протёр себе стул, чтобы сесть на него.
В окне было видно, как рабочие без огонька бредут мимо тихоходной гусеницы маленьких промышленных вагончиков, которые заползают в продолговатый цех. Узкоколейка вела прямиком из портала.
Поскольку какое-то время в кабинете прошло, то осторожно вышел и прогулялся по территории. Вообще, я не спец по промышленности и производству, но то там, то тут следы запустения и упадка. Такое себе — тень былого величия и лёгкого воровства со стороны работников.
Надо сказать, что и факт моего брожения, то есть явно постороннего и даже не в рабочей одежде человека по территории никого не волновал.
Дойдя до портала, я даже прошёл его и оказался на Изнанке.
Она была более жёсткая в плане ощущений и погоды, не такая как я привык, в том числе тут было холодно, зато даже с этой затоптанной площадки видно, что в полукилометре находится карьер, где высился один промышленный экскаватор с размахом лапы по меньшей мере пятидесяти метров. Сейчас он простаивал, но его назначение очевидно, он заполняет вагонетки.
Когда я вернулся, то встретил Владоса, на нём был напялен белый шлем и он выглядел, как плантатор из карикатур про колониальную Африку.
— Здарова, адвокат, ты чего тут?
— Как чего, оцениваю фронт работ! Да и вообще пытаюсь понять, что мы сможем сделать с нелегальным положением тебя и твоих парней.
— Э, ну ты не ори так, — шикнул он и осмотрелся, не слышал ли кто из работяг. — Скажи хоть, есть ли варианты по нам?
— Ну конечно, мы фрагментарно и по малой первичке восстановим документацию так, как будто всё приобретено или создано твоей организацией. Понадобится доверенность.
— Сделаем. А по времени? Быстро?
— Нет. Это долго и нудно. Если ты не против, я буду приезжать на завод и постепенно вести работу.
— А что по баблу? Сколько мы тебе будем должны?
— По сотне в месяц «копытных», за то, что я тут сижу. И по тысяче за здание, три за портал, по пятьсот за единицу техники. Преобразование будет постепенным.
— Годно. Договор будем подписывать?
— А я не могу доверять твоему слову, Владос?
— Да ты чё? Конечно, можешь. Я думал…
— Мы подпишем договоры чисто для того, чтобы бухгалтерии бабло прогнать, а пока к чему это недоверие?
— Ну, лады, лады. Ты заходи ко мне в кабинет, в любое время. Тот кабинет пользуй, ты теперь в нём хозяин. А я пока пойду, посмотрю, как пролетариат вкалывает. А ты броди, оценивай, как его, фронт свой.
И он ушёл.
Отойдя на сотню метров, я, повинуясь внезапному порыву, набрал на память известный мне телефон «сольпуг», их босса, точнее, одного из боссов.
— Ну, привет, бандиты, — поздоровался я.
— А ты очень самоуверенный тип, — кажется, меня узнали по голосу. Буду считать это за комплимент.
— Понравился мой огненный привет?
— Ты очень скоро умрешь, пацан, и никакая служба тебя не прикроет.
— Да что ты говоришь? У меня теперь новые друзья и новое охраняемое место.
— Китайцы нам не помеха, мы умеем с ними разбираться. Захотим, арестуем всю общину.
— Это мои старые друзья, а ведь есть и новые. Вы никогда не вычислите, ни кто они, ни что я предложил им… хотя, это и за рамками моих полномочий, но вы сами перешли черту.
— Скажи, где ты, Филинов, мы приедем, поговорим? — промурлыкал голос.
— Хрен тебе. Я с твоим последним уже поговорил. А новые друзья хотят забрать ваш чудесный бизнес, так что ты можешь готовить себе могилу. Вы будете работать на меня, пусть и конкретно ты этого не увидишь.
— Никто не смеет угрожать Братству, никакие там друзья. Ты блефуешь, причём неумело!
— Очнись,
