"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров
Я ожог оранжевого светляка полным ненависти взглядом, и тот как будто даже дернулся в страхе. А может мне это просто показалось от утомления.
— И что с ними делать? — спросил Балалай, немного опустив оружие. — Может я на них гавкну? Вдруг поймут?
— Может ты им еще и станцуешь? — язвительно бросил Казан. — Вдруг превратятся в дам?
— А может им тебя скормить?
— А может…
— Леуш. — прервал их я и протянул баронскому сыну свой багор.
Друг понял меня без слов. Он рывком сорвался с места, крысы среагировали на движение и бросились на утек, но где им успеть за скоростью Освоившего? К тому же достигшего второй стадии усиления тела.
Две животины убежали, но третьей Леуштилат мощным и точным ударом проломил голову и теперь тащил ее назад, зацепив крюком. Я же начал чувствовать с трупом связь. Слабую, но все-таки чувствовать. Возможно, будь у меня хоть немного Межмировой Энергии и понимание, как пользоваться собственным умением, я бы сумел сам создать Тротта. Впрочем, на эту тушу у меня имелись другие планы.
— И зачем нам мертвый Тротт? — с любопытством поинтересовался Сосиска. — Будем на нем спать? Как это называется… подушка?
— Знакомо ли вам, друзья, слово «шашлык»? — спросил я, чувствуя, как рот заполняется слюной.
— О-о-о-о! — только и протянул Леуш, после чего судорожно сглотнул.
Невольники о таком блюде даже не слышали, а вот Евген отреагировал неожиданно.
— То есть мы будем жрать мясо, пока наших товарищей убивают нелюди? — он упер руки в бока и уставился мне прямо в глаза. — Клен пожертвовал собой, чтобы выиграть нам время. И так мы его потратим? Так отплатим за шанс спастись?
— Да, именно так. — ледяным тоном произнес я, не отводя взгляд, и продолжил, не дав Евгену взять слово. — Мы залечим раны, наберемся сил и будем искать выход из сложившейся ситуации. Столько, сколько потребуется. Или ты предлагаешь вернуться прямо сейчас и разделить его судьбу? Тогда иди ищи выход из Трещины. Очевидно, он не там же, где мы вошли. А заодно можешь рассказать нелюдям, где мы прячемся!
Судя по выражению лица, Евген понял, что я прав, но, ввиду возраста, не мог признать это так просто. А потому продолжал стоять в той же позе, сверля меня глазами и шумно дыша через нос. Я тоже отступать не собирался.
К счастью, положение спас Леуш.
— Друзья, не надо ссориться. — он бросил багор и обнял нас обоих за плечи. Причем на фоне его габаритов мы казались нашкодившими котятами. — Все на нервах, все погорячились. Но мы все еще в одной лодке. Никто не забыл Клена и остальных ребят. И мы вернемся за ними. Я обещаю. А сейчас нам и правда следует зализать раны, да?
— Да понял я. — булькнул Евген, скинул себя руку Леуштилата и, насупившись, ушел назад к остальным.
Баронский сын подмигнул мне, а я ему с благодарностью кивнул.
— Так все-таки, что такое шашлык? — безжалостно разорвал нависшую тишину Сосиска.
— Поверь, друг, тебе понравится.
К сожалению, сразу заняться мясом не удалось. Сперва пришлось и правда разобраться с ранами, пока в них не попала какая-нибудь дрянь. Да и после схлынувшего адреналина игнорировать их стало куда сложнее.
В результате короткой разведки мы поняли, что очутились на склоне не то холма, не то горы, ну или чего-то в этом роде. Уж что-что, а камень после последних лет я отличу и на вкус, и на ощупь и, наверное, даже по запаху.
То тут, то там журчали крохотные ручейки, устремлявшиеся куда-то вниз, где, возможно, объединялись в реку или озеро. Но так далеко мы не пошли, решив не рисковать в темноте. Этого источника воды вполне хватило, чтобы промыть раны и простирнуть поношенные жилетки, которые мы распустили на жалкое подобие бинтов, едва годных на то, чтобы стянуть края рубцов.
В результате чего мы все сверкали голым торсом, но хотя бы погода в Трещине не пыталась нас прикончить. Было немного зябко, однако вполне терпимо.
Лучше стало, когда нам попалась небольшая пещера, в которой с огромным трудом удалось развести костер. В ней же обнаружился похожий на белоснежный коралл соляной нарост, так что мясо даже не пришлось жевать совсем уж без приправ.
Крысятина была жесткой и жилистой. К тому же она частично подгорела, местами оставалась сырой, на нее липла зола и песок, но все равно наш «шашлык» показался мне блюдом, достойным самого почетного места на баронском столе. А то и на королевском. И остальные беглецы меня единогласно поддержали, так что крысу мы смолотили в один присест и обладали кости не хуже стаи голодных пираний.
После чего распределили очередность дозоров и завалились спать.
Разбудил же меня, как ни странно, не крик о нападении Троттов, не звон стали, не рев какого-нибудь монстра и — о чудо! — не приевшийся до зуда в зубах дребезг металлических пластин. Последний, я надеялся, навсегда остался в прошлом.
Громким шепотом двое бывших невольников, коим пришел срок охранять наш сытый сон, спорили на тему природных явлений.
— А мне еще старик Карась рассказывал, что радуга соединяет небо и землю. И боги по ней сходят к нам, чтобы покарать грешников и наградить праведников.
— Ну значит врал Карась. Или ошибался. Он такой же, как мы. Что он мог знать?
— Ему другие ушедшие рассказывали.
— Но ты же сам видишь, что радуга ничего не соединяет!
— Ну так-то да, но…
— Тише ты! Народ разбудишь!
Ага. Значит уже рассвело, и семицветная красавица явила свой лик, чтобы смущать умы простых каторжан. Правда за радугу они могли принять что угодно, включая простой пробивший тучи луч света, а то и вовсе ветку какого-нибудь дерева.
Но, черт побери, как же не хочется вставать! Мам, еще пять минуточек…
— Жаль, что Клен не видит сейчас солнце. Какое же оно красивое!
— Ага.
— И яркое.
— Угу.
— Вот только Леон на счет него тоже ошибался. Как Карась.
Эм-м, что? С какой это радости?
— Ну, может, он специально нам так рассказывал, чтобы подбодрить.
— Да, рассказчик из него хороший. Аж за душу берет.
— А еще, когда рассказывает, он перестает казаться таким угрюмым, как дохлый Тротт.
— И понурый пень.
— И он тоже.
— Нет, но
