Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
— Слушай указания. Выдохни.
Я выдохнул.
— Вдохни.
Я вдохнул.
— Закрой глаза. Думай, что сегодня, в день летнего солнцестояния, Навь ближе всего к нам. Думай, что родная земля тебе поможет.
Я думал.
— Смотри.
Я открыл глаза. Марья Моревна протянула мне стрелу. Совсем тонкая, белая-белая, а перья на ней…
— Соколиные, конечно. А теперь еще немного подыши и стреляй, Костя, пусть всё сложится.
Бабушка тихо запела что-то заунывное. Я решил не разбирать слов. Встал поудобнее, поправил щиток на левой руке. Взвесил лук. Он был тяжелее тех, из которых я учился стрелять, и в разы мощнее. А стрела, наоборот, легче и тоньше.
Песня отдавалась где-то в грудной клетке, дышать становилось проще. В мышцах рук появилось ощущение легкого холодка. Звуки затихли, запахи пропали. Вложив стрелу, я смотрел в небо, где загорались первые звезды, и искренне хотел, чтобы всё и в самом деле сложилось. Встав в правильную позицию, натянул лук и выстрелил, так и не поняв, куда.
Бабушка закончила песню, и мышцы снова разогрелись. Таёжное лето ворвалось в тело. Тяжелый запах трав, цветущих всего ничего, и шорох чьих-то крыльев в небе… Марья Моревна взяла у меня лук, легко сняла с него тетиву и уложила его в чехол.
И только когда мы шли обратно к дому, скорее нащупывая тропинку, чем видя ее, я осознал, что песня ведь была похоронной. Меня похоронили для Яви, чтобы впустить в Навь, которой надо было выбрать для меня невесту. Равную мне, желанную, чтобы мы сумели быть вместе во веки веков.
Бабушка и дедушка бок о бок живут столько лет душа в душу, а мой отец бродит по миру, как будто нет у него ни дома, ни огромной семьи… Судьба у него, как выражаются ворожеи, «злодейская». Вот он и ищет женщин со схожим фатумом, тащит и тащит их в дом. Да, это спутницы его жизни. Это матери его детей. И лицом они чем-то схожи, и устремлениями. Но…
Я не хотел себе такой судьбы.
Утром Аля взяла яблоко и, кинув его на блюдечко, с экспертным видом сказала, что соколиное перо, судя по геотаргетированию, вместе со стрелой упало где-то в Японии, неподалеку от Токио, в префектуре Сайтама, район Канто на острове Хонсю. Отличная у них спутниковая навигация, у этих блюдечек.
* * *
— Эй, не так быстро, — Томоко выставила вперед руку, чтобы остановить идущую ко мне деву. Расчет оказался неверен, и широкая ладонь уперлась в выдающуюся левую грудь, закрыв собой розовый шрам, который хозяйка груди явно не собиралась прятать или маскировать. А может, так и было задумано. Потому что фокус сработал, и скандинавка в замешательстве уставилась вниз.
Томоко рефлекторно немного сжала ладонь. Ситуация накалялась.
— Ох, такие мягкие и упругие, — выдала «комплимент» пацанка и еще раз сжала ладонь. — А лифчики на ваш север вообще не завозят, да?
Если бы поблизости водились цикады, они бы сейчас пригодились, чтобы разбавить тишину.
— Ты, верно, из клана потомственных камикадзе?
Глава 9
В додзё, где квартировал клуб айкидо, толпа желающих потеснилась, а кто-то, кажется, побежал за попкорном или местными чипсами, чтобы развлекаться зрелищем не на голодный желудок. В нашем углу я помогал Томоко надевать тренировочное доги, в дальнем углу валькирия, вооружившись стопкой шпилек, собирала косу в причудливый бублик на затылке.
— Я одного понять не могу, — шепотом призналась мне Томо, пока я помогал ей разминаться. — Откуда она знает, что мой дедушка в качестве живой торпеды был запущен в американский линкор?
— Э… — я невольно подвис. — Женская интуиция?
— Какая эффективная штука. Вот бы ей овладеть!
Я чувствовал себя будто в одном из тех всратых юмористических шоу, которые иногда попадались мне на ТВ по ночам, пока я еще пытался ознакомиться с японским менталитетом столь очевидным способом. Со временем стало ясно, что юмор жизненных ситуаций здесь еще специфичнее, чем это показывают. С тех пор телевизор я не включал и японские каналы в интернете тоже не посещал — на всякий случай. Сейчас мы, наверное, скорее представляли пару бокэ и цуккоми. Пока бокэ порол чушь, цуккоми было положено взять бумажный веер и не по делу подкалывать оппонента. Но я не уверен, что изнутри пары это смотрелось так уж весело. А развлекать окружающих сегодня в мои планы не входило.
— Бой рукопашный, силы не используем, — обозначила условие Томоко.
— Тогда ты проиграешь, — покачала головой дочь севера и в качестве демонстрации двумя пальцами согнула монетку. — Мое тело — это тело благородного аса, смертному не одолеть меня.
— Ага, — просияла они и тут же рванула в атаку.
Я мог лишь вздохнуть. Изаму-куну определенно не стоило пересказывать школьной подруге сюжет «Властелина Колец». Хотя, справедливости ради, ей понравилось.
Томоко хилой не была. Она наносила удары быстро, блокировала встречные движения под правильным углом. Но…
Валькирия до сих пор не сошла со своего места, не сделала ни единого шага, уйдя в оборону, иногда разрываемую парой точных прямых ударов. Чего-то ожидала? Я понял, чего.
Томоко пробовала подойти с боков — она чуть разворачивала корпус и продолжала тактику. Пробовала обманные финты и маневрирование вокруг — и ничего. Создавалось ощущение, что подруга била каменную стену. Впрочем, повредить противницу ей все-таки удалось. На запястье скандинавки вспухла небольшая царапина: неаккуратные движения ногтем — серьезная проблема в подобных спаррингах. Просто ужасная. Неровно подстриженный ноготь опаснее серии ударов в корпус, кто бы мог подумать.
«Вот сейчас».
Я не ошибся. Валькирия чуть наклонилась вперед и, не изменившись в лице, в одно движение сгребла они одной рукой за плечо доги, а другой — за пояс. После чего просто подняла над головой, подержала секунд двадцать на вытянутых локтях и аккуратно опустила на татами спиной вниз. Томоко вздохнула и дважды хлопнула ладонью по полу, давая сигнал «я сдаюсь». Встав, поклонившись оппонентке, она вернулась к кучке своей одежды и старалась не смотреть на меня.
— Прости, я проиграла.
— Да, ты слаба, — кивнул я.
Томо печально опустила голову, явно расстроенная моими жестокими словами.
— Не как йокай, а как воин. — Я взял ее за ладонь обеими руками, слегка сжав их. — Нет ничего позорного проиграть тому, кто лучше подготовлен.
В мою сторону размеренным шагом шла валькирия, и ее лицо не предвещало ничего хорошего. Я отпустил руку
