«Фантастика 2025-138». Компиляция. Книги 1-20 - Владимир Владимиров
Саша Хорошко.
Вовка Серов.
Варвара Крашина.
Мишка Тарасин.
Не понял?! А, Хорошко, по кличке Синька, как сюда попал, он же того… умер, точнее погиб. Да и Вовка Серов, вроде как был ранен во время взрыва под стенами интерната. Или я умер и попал в загробный мир?
– Эй, народ, а чего вы тут сидите? – нарочито весело, спросил я, становясь в торце стола.
Никто из сидящий, не обратил на меня, никакого внимания. Даже не пошелохнулись, как будто меня и не было рядом с ними.
– Эй, я с кем разговариваю, вы чего молчите? – что есть мочи, закричал я.
А, в ответ тишина, как будто я – пустое место. Так, и что это может означать? Дальше то, что делать? Тут стоять или дальше идти? Обойдя вокруг стола, несколько раз, посмотрел в разные стороны, но, нигде больше не увидел, даже малейшего намека на свет.
Значит, пока постою здесь, должно же, что-то произойти. Только я подумал об этом, как из темноты вынырнул человек – невысокого роста мужчина, одетый в рабочую «спецовку» темно-синего цвета. Подойдя к столу, работяга, вытащил из кармана патрон калибра 7.62/25, тот самый, что подходит к ППШа и ТТ. Как только боеприпас коснулся, столешницы, все сидящие пришли в движение:
Младший Серов смахнул патрон со стола и скинул его в оцинкованное ведро, которое стояло у его ног. Синька, что-то записал в толстую тетрадь, с пожелтевшими от времени листками, а Мишка, по прозвищу Тазик, отрезал небольшой кусочек, от лежащей перед ним круглого хлеба. Тазик передал отрезанный ломоть Варваре, которая обильно его посолила и протянула мужику в спецовке. Мужик взял хлеб, коротко кивнул головой в знак благодарности и скрылся в темноте.
Ну, и что, это за полевая хлеборезка? Для чего все это?
Ничего не понимая, я еще несколько раз пытался привлечь внимания, присутствующих к своей скромной персоне: стучал по столу, кричал во все горло, несколько раз хлопнул по плечу Вовку Серова. Эффекта – ноль! Как будто, я призрак, которого никто не замечает.
Возле стола, я простоял целый час, за это время из темноты вышли и обменяли патроны на хлеб несколько человек. Некоторых я узнал, к примеру, третьим по счету, после мужика в спецовке, к столу подошел – инспектор ГАИ, по прозвищу Жменя. Прозвище он получил, за то, что на вопрос, уличенных в нарушении ПДД водителей, о том, сколько они должны дать денег, чтобы их отпустили, Жменя всегда отвечал, одно и тоже – «А, сколько в жменю влезет, столько и давай!». При этом, он совал под нос в водителям свою огромную ладонь, в которой легко пряталась сигаретная пачка. Жменя был одет в парадно-выходную форму, отглаженный китель, фуражка и россыпь значков на груди, даже полосатый жезл, висящий на запястье и тот, выглядел, как будто его только, что выдали на складе.
Присмотревшись к сидящим за столом, я только сейчас отметил, что все они какие-то, нарядные что ли. Одежда у всех отглаженная, новенькая, прям, так и хочется не оторванные магазинные бирки поискать, за воротниками. А, лица? Лица, все такие просветленные, как будто, кожа лица светится внутренним светом. Если бы, сейчас у них над головами засияли нимбы, я бы ни капельки не удивился. А, вот оглядев себя, я брезгливо скривился – мой внешний вид оставлял желать лучшего – штаны, забрызганы кровью и грязью, куртка в бурых потеках неизвестного происхождения, а на голове, такой колтун из слипшихся волос, что проще их остричь, чем вымыть.
Когда к столу подошел очередной визитер и выложил патрон, я не удержался, и улучив момент, когда Мишка передавал кусок хлеба Варваре, подскочи к столу и выхватил, только, что отрезанную горбушку.
Вот, тут меня и заметили, да не просто заметили – Мишка, не меняя позы, ткнул мне в живот локтем, от чего я согнулся пополам и отлетел от стола. Хлеб при этом выпал из рук.
– Это не твой хлеб! – строго произнес Тазик. – Где твой патрон?
– Тазик, ты, что совсем охренел? – выкрикнул я, пытаясь восстановить дыхание. – Это же я – Коршунов.
– Это не твой хлеб, – снова прошептал Мишка и отвернулся.
– Да, что здесь вообще происходит? – выкрикнул я.
– Алексей Иванович, шли бы вы отсюда, рано вам еще здесь быть, – с какой-то грустью в голосе, прошептала Варвара. – Как раздобудете патрон, так приходите, мы вам его с радостью на хлеб поменяем.
– Да, кто вы такие?! – снова закричал я.
– Мы, твои друзья, – спокойно ответил Вовка Серов. – Иди, тебя там ждут.
– А, вы? Вы, почему здесь сидите? Зачем вы меняете патроны на хлеб?
– Как, это, зачем? – удивленно спросил Серов. – А как вы, там воевать будете? Для вас патроны и собираем.
– Там – это на Земле. А, здесь? Здесь, что?
– Ничего. Здесь ничего нет, – Серов отвлекся на мгновение, к столу подошел очередной визитер. Когда еще один пистолетный патрон, упал в ведро, Вовка продолжил: – Иди, тебя ждут. И, запомни, ты – это начал, ты и должен закончить. Запомнил?
Я ошарашено замер, переваривая услышанное. Что, я начал? Как мне это закончить?
Где-то в небе прогремели раскаты грома и пошел сильный дождь. Тяжелые капли дождя, через несколько мгновений превратились в сильный поток, где-то сверху прорвало океан. Я упал на землю, и казалось, что погрузился в воду с головой. Стремительный поток подхватил мое тело и потащил вспять.
Темнота. Опять, эта зараза, чернильная темнота. Тяжелые капли падают мне на лицо, заливая глаза, рот и уши. С трудом разлепив тяжелые веки, я увидел свет. Мля! Слава богу, свет!
Я лежал, все на тех же матрасах, а вокруг меня были стены спальной комнаты детского садика. Из одежды на мне были только трусы.
– Слава богу, что вы пришли в себя, а то я так испугалась, – взволнованно пролепетала девушка. – Вы, как в обморок упали, так, совсем не дышали. Я к груди ухо прикладывала, сердце так часто бьется: тук-тук-тук, а дыхания совсем не слышно, как будто вы и вовсе не душите.
– А раздела меня зачем? Хотела воспользоваться моим бездыханным телом?
– Шутите? – обиделась девушка. – Вы, вдруг весь покраснели и потеть начали. Сильно – сильно, я такого никогда не видела, одежда в одно мгновение стала настолько мокрой, что, хоть бери и выжимай. Вот, я с вас одежду сняла и обтирала пот.
– Спасибо. Сколько сейчас времени?
– Точно не знаю. Утро. Часов восемь, может девять.
– Понятно. В окно смотрела?
