Фантастика 2025-129 - Денис Старый
Пока я убирал лишнюю жидкость из ног и головного мозга пациента, я заметил, как его ноги начали подёргиваться.
— Что… Что со мной происходит, Кацураги-сан? — испуганно спросил Камия Джин. — Я умру, да?
— Не в мою смену, — ответил я. — А она, к слову, началась только сейчас. Это судороги, Камия-сан. Из-за нарушения электролитного баланса. Но мы и с этим справимся. Сейчас я поговорю с медсёстрами, и они введут вам несколько лекарственных препаратов.
В частности, мочегонки и антагонисты рецепторов вазопрессина. Суть у этих препаратов одна и та же. Убрать всю лишнюю воду — это их единственная задача.
Убедившись, что моя лекарская магия полностью предотвратила все смертельно опасные сценарии, я покинул палату Камии Джина и прошёл к процедурной медсестре.
Передал ей весь перечень препаратов и несколько раз повторил, что этому больному ни в коем случае нельзя ставить никаких капельниц.
Его сейчас может убить любая такая манипуляция. Между прочим, существуют случаи и ятрогенной гипергидратации. Когда пациенты страдают по вине врачей. Медики назначают слишком много капельниц, или же медсёстры допускают ошибку и вводят чрезмерный объём растворов. В итоге пациент, который страдает от совершенно другого заболевание, плюс ко всему получает ещё и отравление самой обыкновенной водой.
Жаль, что об этом говорят слишком мало. Ведь большинство людей не понимает, что любое, даже самое полезное вещество, в избытке может принести человеку непоправимый вред.
Во всём нужен баланс.
Закончив с Камией Джином, я подошёл к дежурной медсестре и предупредил её, что отхожу в хирургическое отделение. Если поступит новый пациент или понадобится помощь уже госпитализированному, она меня обязательно вызовет.
Меня беспокоило произошедшее с Кондо Кагари. Наши хирурги, по словам Эитиро Кагами, поставили ему «острый живот».
Но острый живот — это временный диагноз. После обследований врачи должны определить, какая причина вызвала это состояние и приступить к операции, чтобы излечить пациента.
И чаще всего с острым животом справляются легко. Аппендициты, панкреатиты, холециститы и прочие заболевания хорошим специалистом купируются за несколько часов.
Но почему-то я чувствовал тревогу. Будто с Кондо Кагари должно произойти что-то, от чего я должен его спасти своими руками.
И такого рода сообщения от моей интуиции приходят ко мне довольно часто. Такого у моих коллег-лекарей из прошлого мира обычно не возникало. Я уже начал задумываться о том, нет ли у меня каких-то способностей к предсказанию, как у моего предка Манасэ Досана. Ведь эта сила преследовала меня всегда.
В прошлом мире я лишь чувствовал задатки к ней, но здесь она проявила себя во всей красе. Я интуитивно нахожу пациентов, нуждающихся в моей помощи, и понимаю, когда мне может угрожать опасность с тех самых пор, когда у меня был самый низший из «анализов». А сам я тогда работал самым обыкновенным терапевтом первого ранга.
Возможно, в далёком будущем я разовью эту силу и смогу предсказывать катастрофы гораздо лучше, чем Манасэ Досан. Буду заранее знать, когда возникнет очередная пандемия или появится новый штамм вируса наподобие «Фебрис-12».
Мне всегда казалось, что «молекулярный анализ» — это потолок, и дальше мне развиваться некуда. Но я ошибался. Лекарская магия практически не имеет потолка. И развивать мне её придётся до конца жизни, подобно обычным врачам, которые учатся до выхода на пенсию и даже после этого не перестают интересоваться вопросами своей профессии.
Размышляя об этом, я спустился в хирургическое отделение и обнаружил, как из операционной вывезли Кондо Кагари. Он ещё спал. Видимо, операция только что подошла к концу.
Я подбежал к хирургу, который оперировал моего коллегу, и понял, что мы с ним ещё не знакомы.
— Меня зовут Кацураги Тендо, — представился я. — Дежурный терапевт. Вы только что оперировали моего коллегу. Я бы хотел узнать, что с ним?
Молодой хирург опустил маску и устало улыбнулся мне.
— Ага! Знаменитый Кацураги Тендо, — усмехнулся он. — Не представляете, как я рад нашему знакомству. Давно хотел с вами встретиться.
Странно, но почему-то его приветствие показалось мне недобрым. За маской доброжелательности явно что-то скрывалось.
— Меня зовут Саката Йотей, — представился он. — Я устроился в «Ямамото-Фарм» совсем недавно. Пока вы были в командировке. А касаемо вашего коллеги — не переживайте. С Кондо-сан всё в порядке. Самый обыкновенный острый аппендицит. Без каких-либо атипичный форм и осложнений.
Зная, как обычно питается Кондо Кагари, я совершенно не удивлён, что у него возникла эта патология. Мы прожили вместе в стенах служебного здания практически полгода, если не больше. И за всё это время Кондо закидал в себя столько чипсов, фаст-фуда и полуфабрикатов… Я скорее должен удивиться, что аппендицит не развился у него гораздо раньше!
— Операция прошла гладко? — спросил я.
— Идеальнее операции у меня ещё не было, Кацураги-сан, — вновь улыбнулся Саката Йотей. — Можете его проведать, если хотите. Правда, он пока что не отошёл от наркоза.
Саката уже собрался уйти в ординаторскую хирургического отделения, но я так и не получил ответ на вопрос, который меня заинтересовал.
— Саката-сан! Забыл кое-что уточнить, — позвал его я.
— Да, Кацураги-сан?
— Вы сказали, что давно хотели со мной встретиться. Почему?
Тут дело явно не в моих заслугах. Нутром чую, что-то здесь не так.
— Вам ответить предсказуемо или честно? — спросил хирург.
— Разумеется, честно.
Он снял с себя шапочку, неспешно убрал её в карман хирургического костюма и лишь после этого дал мне ответ.
— Раньше на моей должности работал Рэйсэй Масаши, — произнёс Саката Йотей. — Вы бы знали, сколько раз я пытался устроиться в клинику «Ямамото-Фарм». Но мне постоянно отказывали, поскольку здесь работал Рэйсэй-сан. Я мечтал, чтобы он, наконец, уволился. Два года прождал. И как же мне повезло! Вы забрали его в свою клинику и открыли мне путь. Все эти годы я стоял в очереди в местном отделе кадров. Регулярно напоминал им о себе, уточнял свой адрес и номер телефона. Так что, Кацураги-сан, я вам благодарен, как никому другому. Рад, что вы убрали его с моего пути.
Закончив свой монолог, Саката ушёл.
А я почувствовал сильный дискомфорт. Очень неприятный человек! И что самое главное — опасный. Опасный, потому что не боится говорить правду. А такие люди, как он, умеют профессионально оперировать и правдой, и ложью.
Интуиция подсказывает, что Рэйсэю он принёс немало бед. Возможно, даже пытался подстроить его увольнение. Надо будет переговорить с моим коллегой чуть
