Фантастика 2025-129 - Денис Старый
— П-ф-ф… — вскинув брови, выдохнул он. — Да, доктор Кацураги, не самая приятная картина. Простите, я ведь могу говорить с вами прямо? Понимаю, что вы — мой пациент, но всё же с врачом хочется беседовать без лишних утаек.
— Не беспокойтесь, если я узнаю от вас плачевный диагноз, мой рассудок не пошатнётся, — прямо сказал я.
— Такое впечатление, что у вас намечается лейкоз, доктор Кацураги, — заявил он. — Я уже много раз видел такую картину. Но ещё есть вероятность, что костный мозг не успел претерпеть критические изменения. Теперь мне даже немного стыдно. Я спорил с Алексеем Георгиевичем, потому что думал, что вы из собственной прихоти желаете сделать стернальную пункцию. Уж простите, доктор Кацураги. Стоило отнестись к ситуации внимательнее.
— Всё в порядке, я же прекрасно понимаю, что в больнице перегружены почти все, — сказал я. — Если вы свободны, я готов приступить к процедуре прямо сейчас. К операции я уже подготовился.
— Тогда не будем медлить. В вашем случае каждая минута может быть на счету.
Медсестра провела меня в палату. Там я снял верхнюю одежду, мне вкололи транквилизатор, после чего я улёгся на кушетку и почувствовал, как моё сознание уже начало путаться.
Но это ещё даже не наркоз. И это чрезвычайно важно отметить, поскольку я хочу запустить особый режим работы «анализа». Даже в состоянии сна мне стоит контролировать своё состояние. Следить за работой гематолога.
И дело не в том, что я ему не доверяю. Нет. Просто мне кажется, что так я смогу возобновить деятельность своего «самоанализа». Может, во время операции он сможет снова включиться?
Когда я закончил настройку магического центра и открыл глаза, то обнаружил себя в операционной. Однако оказалось, что ситуация обещает быть гораздо проще. В общий наркоз меня погружать не будут. Но в каком-то смысле правильны оба варианта. В Японии эту процедуру часто проводили под общей анестезией, а в России решили под местной.
Потапов вошёл в операционную и принялся подготавливать мою грудь. Сначала обработал место прокола антисептиком, после чего ввёл местный анестетик и дождался, когда я полностью потеряю чувствительность.
— Это будет не очень приятно, доктор Кацураги, но думаю, вы потерпите, — произнёс он. — Я постараюсь закончить быстрее.
— Не торопитесь. Ни боли, ни крови я не боюсь, — ответил я.
— Ха-ха! — рассмеялся гематолог. — А я тороплюсь не из-за этого. Просто после вас меня ждёт ещё пять пациентов. Хочется успеть домой хотя бы до полуночи.
Страны разные, а врачи перерабатывают везде одинаково. Всё-таки разговоры о разной медицине не всегда имеют смысл. Да, где-то качественнее оборудование. И да, где-то врачей обучают более тщательно. Но перерабатывают по итогу все. Такова особенность профессии. Выгореть рискует каждый специалист.
Потапов подготовил специальную иглу, нащупал точку на грудине, которая располагалась на уровне третьего-четвёртого межреберья, а затем ввёл её в кость.
Да… Стоит отметить, манипуляция крайне болезненная даже с учётом анестезии. А я порой думал, что пациенты жалуются на неё попусту. Хотя уверен, всё зависит от опытности гематолога.
После введения иглы Потапов присоединил к ней шприц и вытянул с помощью него примерно полмиллилитра костного мозга. Затем сразу же заклеил место прокола стерильной салфеткой.
Ничего зашивать в данном случае не надо. Вся зона прокола заживёт самостоятельно. Тем более, я смогу залечить её своей магией, если она будет мне мешать.
— Вот и всё, доктор Кацураги, — произнёс Потапов. — Результат постараюсь подготовить в ближайшие двое суток. Исследование костного мозга мы делаем быстро. Сейчас, пожалуйста, посидите в палате под присмотром медсестры хотя бы полчаса, а потом уже мы переведём вас назад в терапевтическое отделение.
— Благодарю за помощь, Виктор Николаевич, — сказал я и тут же провалился в сон.
Либо транквилизатор подействовал слишком сильно, либо организм и вправду ослабел из-за развивающейся болезни, но бодрствовать я больше не мог.
Проснулся через пару часов только для того, чтобы на своих двоих перейти в терапевтическое отделение, а затем снова заснул.
Ничего, продержусь. Как только у меня на руках будет результат обследования костного мозга, я сразу же смогу перестроить свои клетки и вернуть им былое здоровье.
А пока что придётся перетерпеть симптомы опаснейшего заболевания.
Я проспал до самого утра. Но встал относительно бодрым. Послеоперационная рана почти не ныла. Я был полностью готов к работе. Умылся, позавтракал, созвонился с Сайкой и родителями, после чего прошёл в ординаторскую, чтобы узнать, есть ли у Сергеева для меня работа, но вместо него нашёл Игоря Щербакова.
— Доктор Кацураги, а я как раз вас и хотел найти! — заявил он. — У нас травматолог на больничном, а вы, насколько я знаю, неплохо разбираетесь во всех медицинских сферах. Можете пройти со мной в диагностическое отделение? У нас там… Особая ситуация.
— Помогу, без проблем, — кивнул я. — А что случилось-то?
— Да там один человек, скажем так… Сам того не желая, присел на шпагат. А вернуться в прежнее состояние уже не может.
Глава 17
— Сам того не желая, сел на шпагат? — удивился я. — Как такое вообще возможно?
— Да я тоже не могу этого понять! — воскликнул Щербаков. — Это всё, что передали из приёмного отделения. Сейчас пациента уже повезли в диагностическое, чтобы сделать рентген. Надо придумать, что с ним делать дальше.
Что ж, тут не поспоришь. Если человек каким-то образом и в самом деле умудрился, будучи абсолютно неподготовленным, сесть на шпагат, я даже с трудом могу представить, какие повреждения ему пришлось пережить.
Связки, сухожилия, суставы — всё могло подвергнуться изменениям. А если учесть, какие травмы могли получить сосуды и нервы из-за смещения костных структур, лучше помочь этому пациенту как можно скорее.
Там один только болевой синдром может свести человека с ума.
Я направился вслед за Игорем Алексеевичем в диагностическое отделение. Стоны были слышны даже издалека. Похоже, пациента как раз пытались поместить в рентген-аппарат. Разумеется, в положении лёжа, ведь стоять он уже не мог.
— Пожалуйста, стойте! Не могу больше! — прокричал мужчина. — У меня сейчас ноги отвалятся, если вы продолжите!
— Стоп! — крикнул я медсёстрам. — Перестаньте его туда заталкивать. Почему он всё ещё жалуется на боль? Ему ввели хоть какие-нибудь болеутоляющие?
— Вообще-то… —
