"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27 - Александр Майерс
— Согласен, — произнес Иваныч. — Вон там дальше по дороге, за бугром, будет свороток небольшой и канава за кустами. Твой пепелац легко туда втиснется… Только полировка может накрыться, — предупредил он Валька.
— Отполируем заново, — отмахнулся папахен. — Я для этого, если что и в город сгоняю. В общем, ребятки, забирайте стволы — я сейчас машину отгоню и вернусь.
Иваныч бодро достал из салона свою волыну и винторез Валька, который всучил мне. Да, шпалер папахена выглядел куда серьезнее, чем ружье Иваныча. «Сайга», вроде бы так сказал. Что-то отдаленно похожее на автомат Калашникова из моего времени, только круче, да еще с какими-то приблудами, типа оптического прицела и фонарика. Прямо как в американских фантастических видаках про будущее. Так и я, вроде как в будущем. Я взял увесистый ствол в руки, хоть и не по понятиям честному вору волыну в руки брать. У настоящих воров для достижения своих целей другие методы имеются… Ну, так и я стрелять пока не собираюсь…
Светящиеся габариты пикапа моргнули и пропали, когда джип перевалился через пригорок. Через несколько секунд в ночной тишине к реву мощного двигателя присоединился громкий треск — это Валек прятал машину в кустах. И, буквально через пять минут, папахен вернулся обратно.
— С дороги Тундру не заметно, — сообщил он нам, забирая ствол из моих рук.
Я вздохнул с облегчением, избавившись от волыны. Не по мне такой расклад! Ну, вот совсем не по мне! Свой авторитет «законник» должен уметь завоевывать словом и делом, а не оружием. Настоящий авторитет, кто обладает острым умом и опытом в криминальном мире, а также свято чтит воровской кодекс. Человека с оружием могут бояться, а настоящего вора должны уважать. Уважение и боязнь — разные вещи! Хотя, и были в нашей истории такие моменты — война расколола единую прежде «воровскую семью». Смутное тогда было время в криминальном мире: многие «законники» нарушили неписанные воровские правила — взяли в руки оружие и пошли на фронт. Таких авторитетов воры старой закалки, не пожелавшие воевать, назвали «суками». И эта, так называемая «сучья война» захлестнула все послевоенные тюрьмы и зоны. Одни жили по старым правилам, вторые, вернувшиеся с фронта, считали, что в неписаном кодексе возможны исключения. И того добра мне пришлось вволю хапнуть! Но авторитету у меня на тот момент было с гулькин нос, а на красных зонах, где суки устраивали кровавые правилки[1] честным ворам, меня Судьба милостиво сберегла — хоть и досталось изрядно. Но волыну я в руки никогда не брал! Это ж не пером искусно горло вскрыть…
— Чего стоим, кого ждем? — осведомился у нас с Иванычем Валек. — Ныкаемся в кукурузе!
По «просеке» в растительных зарослях, оставленной сначала медведем, а потом и «Патриотом» Иваныча, мы дошли до места обнаружения дохлого Бурята.
— Так, — продолжил командовать папахен, — Иваныч, ты справа, я — слева. Тимка… — Он посмотрел на меня. — Зря мы тебя, наверное, взяли… Ствола все-равно у тебя нет. Ну, да ладно — сиди тихо и не рыпайся зазря. Если вдруг стрельба пойдет — беги к деду! Держи! — Он бросил мне связку ключей от джипа. — Знаешь, где стоит.
— Заметано, пап! — уже бодрее, чем в первый раз я назвал Валька отцом. Я даже не стал ему говорить, что не совсем владею такой «сложной» техникой. А на сам ом деле, вообще в первый раз её видел. В принципе, должен разобраться — машину водил, да и за папахеном всю дорогу наблюдал.
— Тогда разбежались, — произнес Валек. — Сидим и слушаем — не на горбу же они такую тушу потащат? Всяко машину подогнать должны.
— А если ошиблись мы, и они за ним не вернутся? — спросил крестный.
— Посидим в засаде пару-тройку часиков, — ответил папахен, — а после к Борьке-лесорубу наведаемся, за ключик спросить. — Все, разбежались по кустам!
Забросив брелок с ключами от машины в карман, я выбрал заросли погуще и укрылся в них. То же самое, по обе стороны от меня, проделали и мои компаньоны по «ночной охоте» на неведомых убийц Бурята. Еще пару минут до меня доносился треск кукурузных стеблей — не все устраивались аккуратно, как я, а после все затихло. Я улегся прямо на землю, уставившись в чистое и черное ночное небо, усыпанное мириадами ярких звездочек.
«А есть ли на них какая-нибудь жизнь?» — подумалось мне. После всего того, что со мной произошло, я уже не думал, что окружающий мир прост и понятен. Мир не прост, совсем не прост… В нем реально существуют какие-то Высшие Силы. Ведь кто-то же перенес в это тело мою грешную душу? И что это: наказание за предыдущую, насквозь неправедную жизнь? Или это второй шанс? Попытка все «переиграть» и встать на путь исправления. Типа плакатов в приснопамятных ИТК — «на свободу с чистой совестью». Меня, тогда еще «законника» со стажем, такими призывами было не пронять. Но теперешний я, попавший в молодое тело, пусть и подверженное «наркотическим пристрастиям», поневоле задумался над своей дальнейшей судьбой…
Ночную тишину разбавлял лишь мерный стрекот кузнечиков и сверчков, «разбуженных» теплыми деньками уходящего бабьего лета. Трасса в этот поздний час была темна и пустынна — за полчаса, которые я провел в расслабленных размышлениях о своей дальнейшей судьбе, по ней не проехала ни одна машина. И лишь спустя еще минут сорок где-то вдалеке, едва видимый сквозь частые стебли кукурузы, мигнул приближающийся со стороны Нахаловки свет фар. Еще через минуты я услышал звук мотора, приближающегося к нашей «лежке» автомобиля. Рядом зашуршали насторожившиеся Иваныч с Вальком. Машина подкатила совсем близко, неожиданно сбросила ход и съехала на обочину. Я понял это по шуршанию камешков на грунте. Щелкнули открывающиеся двери, и я услышал, как незнакомый голос произнес:
— Вроде бы здесь я его оставил, Борян…
Вспыхнувший свет мощного фонаря прошелся по зарослям кукурузы.
— Нихрена себе, Серый, ты тут просеку распахал! — недовольно воскликнул неизвестный Борян. — Да тут, словно на танке рассекали!
— Не-не, не было такого! — возразил Серый. — Я все аккуратно сделал, даже с дороги видно не былою… Да ты посмотри, — луч фонарика прошелся по земле, — тут реально на машине ездили! — Похоже, что он заметил отпечатки протекторов шин «Патриота».
— Мля! — выругался Борян. — Похоже,
