Фантастика 2025-41 - Дмитрий Яковлевич Парсиев
Всё это Манзыр, внезапно снова ставший вольным степняком, понимал, как и то, что, положившись на нанятого его родственником мутного типчика, есть шанс оказаться в Степи.
А я думал о том, что сначала рассматривал вариант, используя статус адвоката, добиться с ним свидания, поговорить, подтвердить его личность и предупредить о побеге.
Однако, во-первых, степень его адекватности мне неизвестна. Вот он как зыркает в окно, иногда напрягаясь, словно собрался выпрыгнуть из машины. Ну, если что, мы его поймаем, дадим воспитательных люлей и спеленаем буксировочным тросом, однако весь этот цирк с конями негативно бы повлиял на план. Риски что кто-то увидит, вмешается. Короче, тараканы в его степной голове — сами по себе проблемы. Во-вторых, он мог себя выдать. Собственно, по первой причине. В-третьих, когда Василий скажет «зоне» аривидерчи и сбежит, причем, вероятно, уже сегодняшней ночью, то по логике вещей будет внутреннее расследование обстоятельств побега. И тот факт, что к сбежавшему приходил адвокат, буквально за пару дней до побега, кому угодно покажется мегаподозрительным. А у меня и так проблем выше головы. В связи с этим, от встречи с таким крайне странным пассажиром, который к тому же учил русский язык непосредственно в местах лишения свободы, поэтому-то и понимал я его с трудом — заранее отказался на корню.
В какой-то момент мы выехали из полосы дождя, словно покинули проклятое место вокруг острога. А может так и было. Хрен разберёт местные законы физики, магия-то тут есть, может и проклятия погодные бывают.
Вокруг пели птички, было ветрено, влажно, но полотно дороги было сухим, кое-где от него отделялись боковые дорожки, уходящие в поля.
Наобум выбрав одно из таких ответвлений, я повернул и уже через километр притормозил на краю хаотичного скопления деревьев и кустов, слишком маленького, чтобы зваться лесом, но и пока ещё не вырубленного под распашку.
Существенно сбросив скорость и ничего не объясняя нашим пассажирам, я катился по грунтовке, пока не наткнулся на старое кострище.
Кто-то, какие-нибудь охотники или пастухи, жгли тут костёр и пили подкисшее пиво, пока травили байки. Придорожная романтика.
Выйдя из машины, осмотрелся, даже использовал магическое чутьё, но ничего подозрительного не заметил.
Заглянув в салон, жестом позвал степняка наружу. Пока он выходил, отнял у него ворох лагерного тряпья и открыл багажник, где отыскал ранее припасённую бутылку с растительным маслом.
Прощупав в пару движений тряпьё, вдруг наш новый приятель там что-то забыл, кинул его в кострище и со всей тщательностью полил маслом, следя, чтобы ткань пропиталась полностью.
Пока мои остальные спутники вышли и несколько недоумённо таращились на мои телодвижения, закончил эту процедуру и накидал в кострище побольше веток и остатков дров от прошлого костра.
— Рамсить будем? — почему-то набычился степняк.
— Чего? Нет, будем прощаться с Вашим лагерным прошлым. «Dieu le veut» можете не говорить, купать Вас тут тоже негде, да и традициям Вашим не соответствует, так что ограничимся сожжением одежды вместе с обитающими там клопами.
Я вручил степняку зажигалку и стал смиренно ждать, пока он догадается, что надо поджечь промасленную ткань его бывшей робы.
— Зачем это всё? — недоумённо спросил Чен. Джо хранил привычную невозмутимость, словно присутствовал при таком ритуале сотый раз.
— Ну, вообще-то нужно от одежды избавиться. Представь, на подъезде к городу нас тормозит полиция, мы выходим и один из нас одет в лагерную одежду? Или она валяется на заднем сидении? Подозрительно же? Ну и, считай, что традиция такая.
Тем временем степняк как-то нехорошо блеснул глазками, чиркнул зажигалкой и разжёг ткань.
Будучи пропитанной маслом, она сгорит вся, оплавятся до неузнаваемости пуговицы, сгорит нашивка, швы и воротник. Всё станет пеплом и смешается с пеплом от дров. А то, что костёр горит на месте костища гарантирует, что мы не спалим заодно весь лес, да и увидев свежие угли, никто ничего не заподозрит.
Психологический эффект от сожжения прошлого тоже был. Правда, новый степняк мне нравился ещё меньше прежнего. В красной рубахе его можно было бы принять за цыгана, но выражение лица и блеск глаз выдавали в нём отнюдь не прожжённого жулика, а кровожадного головореза.
Дав всем полюбоваться на костёр ещё какие-то пару минут, загнал всех обратно в машину и поехал.
Теперь всех сморил сон, постепенно после пережитого мои пассажиры один за одним засыпали, я и сам отчаянно зевал в кулак и только отвратительное дорожное полотно, полное ям и ухабов, не давало расслабиться. Пусть спят. Чем больше они спят, тем меньше от них вреда.
На подъезде к городу нас действительно остановил конный патруль казаков.
Сонные было пассажиры моментально встрепенулись, а степняка так и вовсе сковал ужас. К счастью, хладнокровный Джо вцепился в него мёртвой хваткой и что-то ласково ему пробормотал. Что-то вроде, чтобы он не смел бояться властей и не выкидывал глупости, иначе китаец его убьёт быстрее, чем арестует полиция. Успокаивал по-своему, короче.
Остановивший нас казак одновременно стопорнул ещё две тяжело гружённые телеги с товаром из пригорода.
Пользуясь некоторым хаосом, я вышел и стал, держа документы наперевес.
Телеги заинтересовали патруль гораздо больше, чем мы, но они всё-таки выделили на нашу проверку целого бойца.
— Куда едите? Кто такие? — беззлобно спросил казак, одновременно листая мои документы на машину и паспорт.
— Адвокат Филинов. Ездил к клиенту в поселок Арман, договаривался взяться за гражданское дело.
— А что за дело? — между прочим спросил скучающий боец.
— Муж с женой разводится, жена половину земли хочет забрать. Двадцать два года вместе, двое детей. Фамилию, извините, не могу сказать, адвокатская тайна.
— Изменил ей, поди? С молодухой? А кто там у вас в салоне? Башкиры?
— Китайцы, помогают мне, но по-русски хорошо говорят, документы в порядке.
— А третий?
— Цыган.
— С цыганами водитесь? — изумлённо округлил глаза казак.
— Он свидетель по делу, — неопределённо пожал плечами я.
— Да кто ж ему поверит в суде?
Я с опозданием подумал, что у китайцев-то документы есть, а вот мой лжецыган едет как сирота — без
