Фантастика 2025-140 - Алекса Корр
- Я знаю… знаю… про болезнь знаю…
Огонь сделал язык неповоротливым. И еще… еще немного и Ирграм прекратит быть. Может, тело не выдержит, может, разум, но он чувствовал – осталось недолго.
- Пластина. Одна… у меня есть. Вторая. Надо найти. И выкинуть. Тогда… остановится. У меня тут. Я… отпусти.
- Клятва, - она позвала пламя назад, и показалось вдруг, что темные до красноты пальцы стали на мгновенье золотыми.
Это от боли.
Твари тоже чувствуют боль.
- Х-хорошо… с-слова… ваших клятв не знаю.
- Повторять, - отродье мешеков щелкнуло пальцами и произнесла. – Клянусь. Служить.
Губы шелохнулись, и слова зазвучали. Кривые. Слепленные наспех. Явно она или переводила клятву со своего языка, или выдумывала на ходу. Но ничего-то нового.
Плевать.
Главное… главное жить позволят.
И когда последнее слово было сказано, Ирграм выдохнул с облегчением. А легкая ладошка легла на макушку, заставив согнуться под тяжестью. И вовсе не легкая. И снова потянуло…
- Я же… - взвыл Ирграм. – Я же поклялся!
- Исправить. Терпи.
Будто у него был выбор.
Проклятье… да будь они все прокляты! Маги с их жадностью… вечно мало всего. Славы. Денег. Силы. Власти… и мешеки ничем не лучше. И он Ирграм…
На сей раз пламя расползалось по крови медленно, и он, чтоб его, ощутил каждый сосуд. Вот оно проникло в сплетения капилляр и голова сделалась такой, словно внутри поселилось солнце. А пламя устремилось вниз. По венам.
К сердцу, отравляя его. И оттуда уже по крупным артериям дальше и… и в какой-то момент он, верно, отключился, если пришел в себя уже на полу.
Темно.
Факел еще тлеет, а рядом с Ирграмом и лампу поставили.
- Ты его убила? – шепот мальчишки показался невероятно громким. – Магичка ругаться станет. Хотя… пусть себе. Дерьмо. Все дерьмо.
С этим утверждением Ирграм охотно согласился.
- Нет, - девочка была рядом.
Она сидела, скрестив ноги.
Босые.
Сапоги стояли рядом, и Ирграм мог разглядеть исцарапанные их носы. И пряжки, покрытые патиной. А еще узкие ступни с длинными пальцами.
- Не дерьмо?
- Живой.
- То есть, не убила. Что мы вообще тут делаем?
- Ждем.
- Это я уже понял. Ладно, извини… это все… знаешь, иногда мне кажется, что я самый невезучий барон по эту сторону моря. И лучше бы меня прибили там, на болотах. А что? То одно, то другое…
- Сядь.
- Не могу. Уже насиделся. Слушай, вот я же приказал подвалы закрыть. И стражу выставить. А тут никого… только эти, вусмерть ужратые. В коридорах опять же. Мы с тобой сколько прошли? И тоже пустота. Это все плохо. Плохо, плохо, плохо… Такхвар куда-то подевался. Арвис со мной вообще не говорит, будто я виноват. Матушка… ты её видела.
Ирграм прислушался к себе. Было… не так. Неправильно.
- Я начинаю думать, что лучше её отпустить. Нет, спасибо тебе большое, что ты… помогаешь. Я знаю, что это ты. И ведь ты могла бы и не помогать, после всего, что она сделала. А ты вот.
Бестолковый мальчишка.
Но пускай. Если он, Ирграм, жив, то… что?
Перед носом появилась пластина. Его, Ирграма, пластина. И он дернулся.
- Живой, - с удовлетворением произнесла мешекская тварь и добавила. – Почти. Немного мертвый. Странно. Не понимать.
Она положила пластину на колено и теперь гладила её кончиками пальцев.
- Вставать, - велела девчонка. – Слушать. Меня. И его. Хранить.
- Спасибо, конечно, но я сам могу о себе позаботиться! – возмутился мальчишка. – И это… это я тебя оберегаю!
Наивный.
Но Ирграм склонил голову и ответил:
- Д-да… г-госпожа, - получилось почти хорошо. Разве что горло болело, словно изнутри обожженное.
Она склонила голову, скрывая улыбку. И велела.
- Сядь.
А потом перевела взгляд на мальчишку, что застыл в горделивой позе, возложив руку на меч. Ирграму подумалось, что он мог бы свернуть шею этому щенку раньше, чем он меч из ножен вытащит. Но сама мысль оказалась обжигающей.
Как…
Солнце.
- Клятва, - он был готов поспорить, что треклятая тварь все поняла. – Ты не мочь. Ты служить. И ты говорить. С ним.
Ирграм снова склонился.
И опустился на пол. Сердце… сердце в груди билось иначе. Слишком быстро. И еще его слегка мутило. Кружилась голова. А огонь… огонь внутри остался. Но теперь он не причинял боли, скорее согревал.
- Ты помогать. И я помогать, - девочка смотрела в глаза. – Ты бояться огонь. Но нет. Больше. И солнце.
- Я… мне нет нужды таиться? От солнца? Я стал прежним?
- Нет, - она покачала головой. – Я так не мочь. Мочь сделать совсем-совсем мертвым. Но не совсем-совсем живым. Ты как раньше. Лучше. Я сделать лучше.
Ирграм прикусил язык, чтобы не ляпнуть, что о таких улучшениях предупреждать надо.
- Говори. Про это, - она подняла пластину, и вновь почудилось, что пальцы, касающиеся её, что они не смуглые, а будто в золотой пыли.
- Говори, - грозно повторил барон, хотя, кажется, глубоко внутри он подозревал, что его указания никому особо не нужны.
Ирграм покорно склонил голову.
И заговорил.
О том, как уходил. И встретил наемников. О разговоре. Об остальном.
- Значит, вот он куда исчез, мой братец, - барон не выдержал. – Извини. Мне сказали, что он сбежал и сгинул в подземельях. Может, крысы сожрали.
- Я сожрал, - признался Ирграм. – Мне надо было.
Барона слегка передернуло. Но проклинать он не стал, как и грозиться карами. Задумался только. И стоял, молча, пока Ирграм рассказывал.
- Стало быть, вот как, - он потер шею и руку с меча снял. – Надо магам показать эту штуку. И… почему ты к ним сразу не пошел?
- Она… моя, - выдавил Ирграм, испытывая огромное желание вырвать свою драгоценность из чужих рук. Только осознание того, что клятва не позволит, и сдерживало. – Она… моя…
- Что это вообще за… - барон потянулся к пластине, но девочка поспешно сунула её Ирграму и сказала.
- Не трогать. Ты живой. Тебе опасно.
- А тебе, значит, нет?
- Нет, - она подняла руку и кончики пальцев вспыхнули золотом. Оно поползло ниже. Коснулось ногтей, пустила нити по коже, пробираясь по складкам в ней, словно по руслам ручьев. Золото стерло
