Последний менталист - Валентин Якимов
Я быстро выяснил и то, кто именно это сотворил. Какие конкретно люди участвовали в самой планировании резни. Для телепата моего уровня это не стало проблемой.
Они пытались решить дело «миром», пытались даже объяснить, что мой Орден стал слишком силён и опасен, что избавиться от него было важно для мирового баланса… А я, конечно же, могу спокойно жить и дальше… Могу даже пойти к ним наёмником на отличных условиях, если пожелаю…
Смешно…
Эти ничтожества быстро узнали, каков мой ответ. Когда расплавленные мозги их дипломатов стекли на пол переговорного кабинета.
Ещё год у меня ушёл на то, чтобы утопить земли предателей в крови. Но даже так, находясь под влиянием гнева, я убивал только практиков.
Из памяти тела всплыло слово «маги». Так их здесь называют. Там же, откуда я родом, магов называют практиками. Пожалуй, стоит привыкнуть к новому термину, хоть он и упоминается лишь в отсталых или закрытых мирах, потому что старый. Да и техники здесь называются магией. Как и энергия называется просто маной. Ни как в моём, не самом отсталом мире. Так что тоже придётся привыкать, ведь я не знаю, сколько здесь пробуду. Но в целом отличий нет. Просто разные названия и всё.
Ну и конечно же верхушку вражеского Ордена.
Я не маньяк и не палач, чтобы лишать жизней простых людей, которые ни в чём не участвовали.
Спустя год, главная крепость Ордена Врат, Цитадель Миражей, скрытая в пространстве между мирами, была превращена в руины мной лично.
Но главные враги всё ещё были живы. Трое зачинщиков, патриархов их Ордена в конце концов показали свой козырь. Мою младшую сестру Айлин, совсем ещё девочку, которую они не убили, а взяли в заложники.
Как раз на случай, если я до них всё-таки доберусь. Твари оказались весьма дальновидны. С этой заложницей они и скрылись — бежали сквозь сотни измерений, думая, что спрячутся в этом захолустном отсталом мирке закрытого типа.
Если бы я пришёл в этот мирок в собственном теле, они не прожили бы и пары часов… Только вот мир оказался заперт прочно, с невероятно плотной границей, которую эти трое своими силами сделали совсем непроницаемой.
В этом патриархи Ордена Врат одни из лучших, равных им нет во всех окрестных мирах.
Я мог сломать их печати, как сделал с защитой их главной крепости, мог ворваться в этот мирок с огнём и мечом. Только вот враги так уплотнили границу реальности, что её разрушение тут же схлопнуло бы мир. Был риск уничтожения всей планеты.
Даже если бы мир не распался на куски, его бы всё равно наполнили твари пространственных аномалий, не оставляя местным шансов выжить.
Но я не собираюсь уподобляться моим врагам и топить в крови миллиарды невинных. К тому же, оставляя Триумвирату шанс ускользнуть от возмездия. Так что, в конце концов, мне пришлось сделать иначе. Провести ритуал развоплощения. Переродиться в этом мире ценой своего тела, и оказаться в теле местного.
Для того, чтобы я точно попал сюда, местный должен был быть крови моего Рода. На невозможность этого, видимо, и рассчитывали враги… Но они просчитались. Мой Род очень древний и принадлежит к предтечам, он насчитывает тысячи лет и тысячи ветвей, раскиданных по мирам.
А тяга к исследованию и заселению самых необычных, отдалённых и закрытых уголков реальности, издревле у нас в крови.
Неудивительно, что и в этой дыре нашлась моя очень дальняя родня. Правда, похоже, дела у них тут идут неважно.
Я вновь открыл глаза, отбрасывая пелену видений.
Теперь я здесь. В мире, в котором техники, развитие, находятся на не самом высоком, а менталистов если и видали, то очень давно.
Да, именно так. Я бы занял тела собрата по Дару — но даже в открытых мирах на окраине телепатия была почти уникальной силой моего Рода. А уж здесь… Местная ветвь без контактов с семьёй давно утратила остатки способностей. Вот и пришлось выкручиваться, идя сложными путями.
И если мои «заклятые друзья» вычислят меня раньше, чем я буду готов ко встрече с ними, ничем хорошим дело не кончится. Этого допустить нельзя, значит до поры до времени придётся маскировать свою силу.
Но я умею ждать и готовиться. Прошедший год выжег из моей души сожаление и тоску, ибо весь этот год я был занят делом. Я вершил возмездие.
Только те, кто не мстил за что-то по-настоящему значимое, говорят, что месть не имеет смысла.
Имеет, и ещё какой. Она очищает душу. И теперь, когда я в нескольких шагах от цели, я не позволю какой-нибудь случайности меня остановить.
С этой мрачной мыслью я и отключился. Телу, сначала превращённому тюремщиками в отбивную, а затем быстро исцелённому ритуалом перехода, явно требуется отдых.
* * *
Новое пробуждение оказалось куда лучше предыдущего. Так всегда бывает, когда что-то болело, а потом перестало.
Если вспомнить — у меня болело вообще всё, а теперь разве что зверски хочется есть…
Я бесшумно приподнялся на локте и огляделся. Снаружи явно рассвело. Из окошка под потолком в камеру проникают бледные дневные лучи, освещая убогое убранство.
— Андрей, ты как⁈ Тебе нельзя вставать!
А вот и Лена, тут как тут. Поднялась с груды тряпья в дальнем углу и поспешила ко мне, на ходу утирая слёзы. Видимо плакала и ночью.
Я покачал головой, заодно разминая хрустнувшую шею.
— Не стоит так переживать. — улыбнулся я ей. — На мне всё заживает, как на боевой химере.
Лена недоверчиво посмотрела на меня.
— Боевой химере? Никогда не слышала… Прости, наверное, я на всякую ерунду внимание обращаю… — девушка уныло покачала головой. — Глупости.
— Ну почему же? — бодро ответил я, нарочито аккуратно поднимаясь на ноги, чтобы не показать, что совсем здоров. — Узнавать новое полезно в любой ситуации. Рассказать тебе про боевых химер?
Девушка кивнула, и я принялся рассказывать об этих удивительных порождениях големостроения. Разумеется, очень осторожно, посвящая её лишь в самые азы.
В конце концов, я в отсталом закрытом мире.
Я и разговор этот завёл ради получения информации в том числе. У нас охрану пленников часто поручают именно оживлённым големам, боевым химерам. На людей мало кто надеется.
Но в первую очередь, конечно, этой болтовнёй я отвлекал девушку от нашего бедственного положения. Пусть лучше слушает про химер, чем плачет и беспокоится за избитого брата.
— Удивительно… —
