"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя
Герцог окинул меня пристальным, оценивающим взглядом, словно не готового к бою солдата.
— Ты не выглядишь умирающим. — недовольно заявил он.
— Иногда человек в таком состоянии умирает от болевого шока. — заметил Наддок. — А если нет, и рядом есть целители: валяется в бреду от боли. Повреждения духовных оболочек - это не шутки. Я видел такой только два раза в своей жизни: когда сошедший с ума мастер огня пытался убить всех вокруг, и когда старая виверна окатила желудочной кислотой моего товарища на охоте. Такое вызывают только сильные повреждения веществами с высокой нейтраль-активностью, или нефизические атаки магией: например, пламенный луч, что воздействует не только как обычный огонь. Так что по всем параметрам нашему короля стоило бы лежать под присмотром целителей, а не штурмовать мосты. Однако я вижу странные шевеления в ауре: разрывы то увеличиваются, то стремительно зарастают. Отмирающие части ауры словно собираются вновь из пустоты, а остальные - стремительно зарастают, делая вас лишь сильнее. Должно быть, у вас невероятно сильная воля.
— Я бессмертен. Даже если у меня отомрут всё духовные оболочки, я соберусь вновь. — вздохнул я, потирая виски. — Сколько, по вашим прикидкам, займет восстановление?
Душа всё ещё горела болью. Я мог терпеть это, но настроения это явно не добавляло.
— В обычных условиях под присмотром целителей: от полугода до года. — пристально посмотрел на меня Наддок. — В вашем же… Не знаю. Никогда не видел столь сложных процессов. Если прикинуть по скорости отмирания ауры - думаю, несколько недель. Агония волшебника после таких повреждений редко затягивается дольше.
Прелестно. Скверная, почти патовая ситуация: чтобы восстановиться, мне надо чтобы поврежденные части ауры умерли окончательно или зажили естественным путем. Похоже, кое-что в ритуале я всё же не предусмотрел, сосредотачиваясь на больше на том, чтобы он не влиял на меня самого.
Духовная оболочка - часть меня, что находится в постоянном изменении. Если бы с меня содрали её полностью, бессмертие бы восстановило её в последнем виде, который я помнил. Но повреждения - это суть фактор изменений, как разорванные мышцы, что становятся сильнее. В ином случае я просто не смог бы тренироваться, навсегда застыв в той же форме, в которой был на момент ритуала.
Всё же, концептуальная магия имеет и свои недостатки, несмотря на все свое могущество. Впрочем, несколько недель слабости после тяжелого - боя малая цена, с учетом того, что обычный волшебник остался бы инвалидом на целый год после такого.
— Выходит, ты не сможешь показать себя в лучшем виде. — Констатировал Шеридан, устало прикрыв глаза.
Герцог делал так, когда принимался что-то лихорадочно просчитывать. Быстро придя в себя, он тряхнул головой, внимательно посмотрев мне в глаза.
— Нам не пробиться вовремя без твоей помощи. Никак. Просто не успеваем. Здесь нужно что-то тяжелой… Может, не на весь бой и не постоянно, но хотя бы несколько ударов.
— Думаю, я мог бы это сделать. — задумался в свою очередь я. — Однако… Возможны сложности.
— Какого рода? — нетерпеливо уточнил Шеридан.
— Как в Таллистрии. — прямо ответил я.
На башне повисло тяжелой, тягучее молчание. Наверно, даже в таком состоянии я мог бы создать шторм смерти: несмотря на повреждения, несмотря ни на что. Да, я был изранен и не мог быстро и точно формировать могущественные проклятья, что изрядно сужало возможности. Но шторм… это было нечто иное. Иногда я задумывался, как у меня вообще получилось сотворить проклятие, уничтожившее целое королевство: в гневе, отдавшись чистой первобытной ярости, по наитию.
Это было нечто большее, чем просто техника смерти. Не заклинание и не проклятье, не ритуал и не техника: это был всемогущий вихрь чистой силы, что могла уничтожить всё живое, и я был его источником.
Сила, что дарована мне бессмертием: любой иной мастер смерти погиб бы на месте, до костей обтесанный безжалостным водоворотом черного шторма. Или, быть может, она была у меня всегда? И бессмертие лишь позволило мне выдержать её?
Лишь трижды мне удалось сотворить такую магию. Первый раз - по наитию, и результатом была гибель королевства жизни. Второй раз - намеренно, и итогом стала неуязвимость, ибо никакая атака, магическая или нет, не смогла пробить этот бушующий шторм. Древние чародеи королевств бросили мне вызов в битве на плато: раскололи землю до самой магмы, бросили в бой стихии, сносящие города, и проиграли, став навеки выписанными из истории.
И третий раз - при первом штурме Кордигарда. Битва, которую я проиграл: и в которой осознал и недостатки подобной силы. Ударь мастера на плато чуть раньше, не дожидайся они моего истощения - и возможно, они, подобно крылатым тварям, смогли бы разорвать вихрь смерти раньше, чем тот набрал необоримую мощь.
Подготовка подобного удара, помимо прорвы силы - требовала времени, которого тебе просто не дадут в открытом бою с могущественным противником.
— Я берусь советовать, как вам применять своё могущество, милорд. — наконец, прервал тяжелое молчание Улос. — Однако хочу заметить, что есть ещё одно обстоятельство, которое имеет смысл упомянуть в контексте нашего обсуждения.
С этими словами старый слуга протянул мне сложенный вдвое листок бумаги.
Я знаю, сейчас ты, скорее всего, уже раскусил наш план. Армия Альянса уходит, и только твое личное могущество может помешать этому. Возможно, ты надеешься, что сможешь убить меня вместе с армией: но в этот раз меня нет в её рядах. Я буду ждать тебя в одном неприметном местечке на юго-западе, в дне пути от Кордигарда, что находится вдоль дороги на темные топи.
Я уйду с полуденным солнцем второго дня с
