Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Вот, видишь Ванька, — разводит руками уже изрядно кривой дед. — ни сна, ни отдыха, испортили парням выходные законные. Говорил Андрейке, иди в пожарные!

Выкладываю им гуляющие по селу версии, от лайтовой из больницы, до хардкорной из магазина, отслеживаю их реакцию, в первую очередь обращая внимание на воинов-интернационалистов. Повеселил их изрядно, дед не выдерживает:

— Ох не могу, Панкратиху ссильничать, это же столько не выпить! Там такая образина, прости господи! А всю скотину со двора не оприходовали заодно⁈

— Там людей так то убили, чего смешного⁈ — Не понимаю я их юмора.

— Кого? — Удивляется дед. — Участковый сказал, что все живые. Этих вроде поломали, гостей с юга, так пройдешься по базару, посмотришь на цены и какие они к хуям люди после этого⁈ Есть то хочешь?

Последний вопрос был риторическим, у меня как камень с души упал и сейчас я усиленно заедал стресс копченой рыбкой, свеженькой, только что из коптильни. Это ведь если ехать из села в Энск — до Байкаша около восемнадцати километров добираться, то в гору, то под гору, и дорога не прямая, кружит изрядно. А вот с реки, да напрямки через лес, мнится мне — гораздо ближе. Гудки тепловозов, подъезжающих к станции — на рыбалке слышал настолько хорошо, что не удивлюсь, если до Байкаша оттуда рукой подать.

— Вы прямо «Голубые береты»! — Делаю комплимент парням. — Поете душевно!

— Не, — отказывается Дмитрий. — у нас только твой Андрюха из ВДВ! Странные у тебя, конечно, Вань, ассоциации с десантниками и вокальными данными, у нас в стройбате так пели, десантникам и не снилось!

— Я про ансамбль, «Голубые береты», не слышали разве?

— Не, что за ансамбль? Не слышал про такой… — Проявляет интерес Коля и катнув желваками, добавляет. — Я ведь раньше музыкой занимался, и на гитаре, и на клавишных, и за барабанной установкой работал. А сейчас, — скашивает взгляд на пустой рукав. — протеза жду полгода, какая уж теперь музыка…

— Ну сейчас синтезаторы же появляются, — перевожу разговор с неудобной темы, по ходу, нет ещё такого ансамбля, чуть не прокололся я на ровном месте. — а на них и с одной рукой можно играть, так что зря ты так.

— О, ты про ионику что-ли? — Оживляется Коля и тут же снова сникает. — Только стоит она, и не достать. У нас на «Форманте» что-то похожее производят, «Поливокс» какой-то, не сталкивался и не видел, врать не буду.

Володя с Димой принимаются убеждать его, что всё путем будет, и протез ему сделают, и ионику достанут, тут же попутно мне объяснив, что Колян музыкант от бога. Да уж, потерять руку т возможность заниматься любимым делом — врагу не пожелаю. Надеюсь, всё у парней получится…

Тут в голову приходит авантюрная идея, довольно-таки точно восстанавливаю в памяти не единожды слышанную (да и распеваемую, чего уж там, когда никто не слышал) песню. Кое-как пытаюсь напеть, Димон с подсказками Коли подбирает аккорды и меньше чем через час — достаточно близко к первоисточнику исполняют:

'За овражные скаты,

Где гремят соловьи,

Унесем автоматы

И обиды свои.

Как же весело, братцы,

Не кричать: «Помоги!»

А самим разгуляться

Там, где правят враги.

Да, в ответ на угрозы

Поджигать города,

Да пускать под откосы

На закат поезда…

Отрекутся родные,

Отрекутся друзья,

На погромы шальные

Разрыдавшись: «Нельзя!»

Ну а как еще можно

Свет-Россию спасти? —

Вымирать осторожно?

Крест замшелый нести?

На большую дорогу

Выходить все равно.

Слава русскому Богу,

Слава батьке Махно…

Сгинут все оккупанты

Эх, свобода — краса!

Легендарные банды,

Золотые леса…'

Не как в оригинале Порываева двадцать первого века, но ничуть не хуже. Дед причем в полном восторге, не в меньшем, чем парни. Смотрю, что время уже к четырем подходит, прощаюсь, мужики мне жмут руку. Димон напутствует:

— Васька говорил, что ты нормальный парень, теперь сами убедились!

— Да ты вообще щегол путевый! — Поддерживает его Коля. — Хоть и пионер…

Глава 18

Глава 18.

Оговорка Коли не давала мне покоя всю следующую неделю, заставив задуматься. Догадываюсь, что у него после Афганистана слетели розовые очки, особенно по возвращению в союз, население которого которого и не подозревает о том, что происходит за речкой. А если успел столкнуться со ставшим нарицательным отношением чиновников, которое выражается одной фразой: «Я вас туда не посылал!» — то процесс переоценки ценностей мог произойти молниеносно и болезненно.

Если мои подозрения в отношении группы воинов-интернационалистов верны — ничуть не удивляюсь такой трансформации бывших солдат в экспроприаторов. В моей истории такое происходило сплошь и рядом, воины, прошедшие Афганистан — объединялись и как могли выживали, частенько балансируя на грани закона, и не задумываясь — преступали его. Если не ошибаюсь — почти шестьсот тысяч солдат (это по официальным данным, Союз ветеранов Афганистана говорил о полутора миллионах) советской армии прошли через горнило афганской войны за десять лет конфликта.

Посттравматический синдром — ещё экзотика для медицины, а с реалиями советской психиатрии я и сам уже успел столкнуться. Краешком зацепил, но хватило понять, что лучше уж народными методами бороться с проблемами, чем прибегать к помощи отечественных эскулапов. Вот и начнут — алкоголь, наркотики, участие в ОПГ, не все смогут адаптироваться к мирной жизни. А бурные процессы переустройства общества, с началом перестройки, а затем после развала СССР — совсем не способствуют успешной социализации…

Так что парней отчасти понимаю, пройти через ад, чтоб столкнуться с равнодушием и непониманием соотечественников — врагу не пожелаешь. И на восторженный интерес пионеров, жаждущих рассказов о подвигах в духе агитплакатов и кинобоевиков — понятна скептическая реакция вернувшихся оттуда. У меня и у самого своего рода ПТСР, после девяностых, всякого повидал, даже с пенитенциарной системой довелось ознакомиться, причем изнутри. Хорошо ещё что недолго, пару лет в лагере топнул, потом по УДО отпустили. Не за хорошее поведение, а за мзду посильную, спасибо коррупционной составляющей в исправительной колонии, год скинули.

Если по гамбургскому счету все мои злоключения и перипетии оценивать —