Фантастика 2025-49 - Василий Михайлович Маханенко
— Ты знаешь обо мне все? — удивился я.
— В вечер знакомства мы с Настей многое рассказали, — еще сильнее смутилась мама.
— И доверяешь? — не сводя глаз с Розы, спросил я.
— Больше, чем Арсению. И гораздо больше, чем отцу, — голос дрогнул, девушка закусила губу, но не заплакала.
Выждав несколько секунд, пока она не успокоится, я выдохнул:
— Почему ты так ненавидишь Роберта?
— Потому что он бросил других, — сквозь зубы процедила Роза. — У нас было четыре машины. Зомби сразу разорвали одну семью. В этот момент другие бежали. «Крузак» отца стоял ближе к выезду. Когда мы тронулись, твари убивали других. Остались две. Но… — Роза замолчала и отвернулась. Я не торопил ее. — Мы выехали за территорию, но другая машина сбавила ход и отстала. Я просила отца остановиться, но он продолжал гнать! Я хотела выскочить, но он заблокировал двери, а мама и Саманта не дали вылезти в окно… Если бы мы вернулись… мы могли бы помочь им! Могли бы забрать к себе!
«Не могли бы. Твой отец спас семью, а иначе погибли бы все», — мысленно проговорил я. И упрекнул себя за то, что не могу сказать такое вслух. Противно, что приходится кривить душой.
Однако и врать я не хочу. Поэтому абсолютно искренне проговорил:
— Я приложу все усилия, чтобы больше никогда не пришлось бросать своих.
Девушка сдержанно кивнула. В этот момент снова кто-то зашел в дом. Не дожидаясь, пока неизвестный прибывший окажется в столовой, Роза юркнула обратно в женскую спальню, откуда уже доносились детские крики.
Через несколько секунд в комнату, улыбаясь, вошла Саманта.
— Как вам жаркое? — спросила она с порога. — Приготовлено по нашему семейному рецепту. Понравилось?
— Спасибо, было вкусно.
— Есть ли пожелания на ужин? В честь вашего выздоровления и победы на выборах думаю приготовить что-нибудь необычное…
— Пожеланий нет, — улыбнулся я. — А про победу пока рано говорить.
— Отчего же? — с кружкой чая в руке девушка уселась рядом со мной. Мама улыбнулась и как-то незаметно исчезла, оставив нас вдвоем.
— Мало ли, что может произойти, — ответил я. — Скажите… Скажи, почему решила голосовать за меня? И, пожалуйста, давай на ты.
— Почему? — хмыкнула она. — Все просто — больше не за кого, — ее голос звучал твердо, а взгляд был холоден, точно льды Антарктики. Похоже, девушка решила показать мне свое истинное лицо.
— Твое мнение окончательно?
— Конечно да, о чем вы… ой… ты говоришь! — Саманта вновь прикинулась миленьким котенком.
Нашу беседу прервала Настя, ввалившаяся в дом и позвавшая напарницу приступать к ужину. Забавно, что старая подруга сейчас всеми способами избегала моего взгляда. Стыдно, что за Арсением пошла?
Одевшись, вышел на улицу, откуда уже некоторое время доносился стук молотка. Моему изумлению не было предела — настолько сильно изменился двор. Ребята успели разобрать изгородь между нашим и соседним двором, объединив два участка и полностью укрепив уже общий забор. Крепкий, высокий и монолитный, над которым, точно предупреждение врагам, высилась белоснежная голова люмпуса-шамана.
Наша стройка и не думала заканчиваться. Сегодня Федор и Константин занимались многострадальной смотровой башней. Все прошлое воскресенье мы на нее угробили, однако не самое сложное сооружение тогда до ума так и не довели.
— О! Сань! Будешь помогать? — завидев меня, крикнул Федя.
Не стал отказываться и до самого вечера завяз на стройке. Делать все по уму не было ни времени, ни возможности. Из наших начинаний получилось следующее — двое вертикальных брусьев закреплены на стене дома, двое других врыты в землю и залиты бетоном. Между собой пары скреплены поперечиной. Наверху выложена смотровая площадка. Пока ничем не прикрыта и никак не огорожена.
— Эх… — покачал головой Федя, глядя на наше чудо инженерной мысли. — Если бы все так строили, люди жили бы в пещерах.
— Сейчас все к тому и идет, — фыркнул Константин, убирая инструменты.
— Херня это, а не башня, — продолжал сокрушаться танк. — По сути мы собрали тяжелые козлы. И шесть метров всего — детский сад! По-хорошему бы попробовать еще высоту нарастить. Сверху брусы вертикальные примастырить…
— Уж явно не сегодня, — хмыкнул я.
— Хорошо хоть я ночью дежурю, — подвел итог Федя. — Если все посыплется, не убьюсь.
— Больше веры в собственное детище, — к концу его стенаний я ржал почти в голос.
После тяжелой работы мы трое плюс напросившийся с нами Витя отправились в растопленную баньку. Примечательно, что за все время, что провели вместе, ни разу не коснулись темы голосования. Зато я смог больше узнать о еще одном нашем новеньком. Хотя Костя разговаривал со мной с явной неохотой, будто я его чем-то обидел. И несложно догадаться чем.
Из хорошей семьи, студент-отличник, а потом руководитель коммерческой службы в торговом центре своего отца. Перед ним открывались все дороги, в том числе и в личной жизни. Саманту парень знал с детства, но только на третьем курсе совместной учебы она решила вывести его из «френдзоны». А потом случился Апокалипсис. Первое время их отношения продолжались, до…
Случая на парковке гипера и переезда в наш лагерь. Тридцать первого декабря пара рассталась. И, быть может, несчастный мучился бы меньше, если б девушка не кричала во всеуслышание: «Миру нужны воины! Как Александр! Финансы и кредит сейчас ни к чему!».
После этой истории мне даже захотелось поблагодарить Костю за то, что ему хватило выдержки не придушить мое спящее тело.
Страшно подумать, что сейчас было у него на душе — родные погибли буквально на глазах, он спасся с друзьями семьи и своей возлюбленной. Оказался в незнакомой группе и потерял еще и ее…
После бани Федя отправился помогать Насте с вещами. Куда запропастился Константин, я упустил из виду. И слава богу. Наконец-то могу побыть один и собраться с мыслями.
Усевшись за стол, я открыл дневник, записал основное и откинулся на спинку стула.
Многое не стоит доверять бумаге.
Прочитать мысли все-таки труднее, чем написанный текст.
А скрывать мне есть что. Например, что я понятия не имею, какого черта со мной происходит.
Глава 25. Александр
Я всегда был самым обычным из самых обычных людей. Считал себя в чем-то лучше других, возможно, в чем-то и хуже. Но эти мысли, как полагается, прятал глубоко в душе.
Больше всего я гордился умением писать тексты. Но, чего уж греха таить, теперь можно признаться самому себе, что никому особо мои творения были не интересны. Что только подтверждает мысль
