Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Обед, как это было принято говорить в покинутом мною мире, прошёл в тёплой и дружественной обстановке.

А за десертом мы, как я и планировал, перешли к самой жаркой теме сегодняшней беседы — но завёл этот разговор отнюдь не я:

— И что, нам теперь тащить всю эту гору грязной посуды? — с некоторым испугом поинтересовалась брюнетка, оглядев грязные тарелки, которые теснились на нашем столе.

— Люба, всё не так плохо, — сытый Филя благодушно попытался её успокоить, — свою посуду я потащу сам. Так что вам на двоих не так уж и много остаётся.

— Ну всё-равно… — скуксилась Люба и сконструировала недовольную мордаху.

Судя по всему, она лелеяла в душе слабую надежду на то, что я проявлю снисходительность, свойственную джентльмену, и великодушно избавлю барышень от обязанности убирать грязную посуду и за меня тоже. Но я держался, так как прекрасно осознавал, что мною пытаются грубо манипулировать. Стоит только дать слабину — как и сам не заметишь, что уже тащишь на мойку поднос с посудой. И не только со своей.

— Действительно, — включилась в разговор блондинка, — мы и так пёрли всё это сюда с раздачи, да ещё и нагруженное едой… — потом посмотрела на меня осуждающе и выдала:

— А ты Ян, лопаешь, как не в себя — на тебя посмотришь, так ты не смог бы проглотить и трети того, что заказал…

— Но ведь проглотил же? — спросил я с самодовольной улыбкой.

— Да, как это ни странно, — согласилась Надя, — но у меня есть ответ и на этот вопрос — у тебя завёлся солитёр! — сказав это, она, забавно зажмурившись, показала мне язык.

— Обоснуй, — предложил я.

— А чего тут обосновывать-то? — фыркнула она. — ешь, за троих. А всё такой же тощий… Не в коня корм.

— Я не конь! — гордо возразил я, — просто я много энергии трачу на тренировках, оттого и тощий, — объяснение, конечно не особо оригинальное, но, на мой взгляд, самое верное, — только-только энергетические затраты восполнить удаётся… И вообще — я не тощий, а жилистый и мускулистый!

— Бе-е-едненький… — умильно глядя на меня сказала Люба, словно копируя реплику Александры Захаровой из фильма «Формула любви» — я аж чуть мороженкой на поперхнулся…

— Я верю в вас! Вы девушки крепкие, и я уверен в том, что вы выдержите и это испытание грязной посудой! — духоподъёмно провозгласил я, проглотив-таки строптивую мороженку. Затем добавил, правда уже не так торжественно:

— Тем более, это не единственное испытание, через которое вам предстоит пройти.

— Ну да, — это Филя решил добавить девчонкам оптимизма, — до конца проспоренной вами недели ещё изрядно далеко.

— Ты издеваешься? — показному возмущению Любы, казалось, не было предела, причём возмущение это было высказано не мне. Оно досталось Филе, который в последний момент вызвал огонь на себя.

— А я чо, я ничо, — сразу стушевался артефактор и слегка, по своему обыкновению, порозовел.

— Так, а что там ещё за испытания нас ждут? — на этот раз Люба развернулась ко мне.

— Так массаж же, — я говорил об этом мероприятии, как о чём-то, давно согласованном и само собой разумеющимся.

— А мы разве договаривались и на массаж? — Надя мастерски разыграла недоумение, смешанное с возмущением и удивлением. Возмущалась она, разумеется, моей наглостью, лишь чуть-чуть не дотягивающей по её оценке до полноценной хуцпы1.

— Условиями нашего соглашения оговаривалось, что вы выполняете любые мои пожелания, — сказал я, пристально вглядываясь в личико немного смешавшейся Надежды, — ну, кроме интима, — последние слова прозвучали успокаивающе-примирительно, чего я и добивался.

— А разве массаж это не интим? — картинно возмутилась брюнетка.

— Ну, это уже от вас зависит, — ухмыльнулся я. — массаж-то делать будете вы, так что вы и будете определять характер этого процесса. Я-то что, я-то буду пассивен и малоподвижен…

Ответом мне был взрыв девичьего смеха.

— А где это всё будет происходить, пассивный ты наш? — продолжила наседать на меня Люба, — небось к себе в берлогу будешь заманивать бедных девушек, чтобы там соблазнять и склонять к разнузданному разврату? — она сделала паузу, и, ещё раз хихикнув, добавила:

— Пассивненько так, ненавязчиво…

— Какое у тебя воображение… — я замешкался, подбирая подходящее слово, — живое и буйное…

— Ты от ответа-то не увиливай, — это уже Надя начала меня грузить, заняв позицию со стороны моего второго уха, — выкладывай давай всё в подробностях!

— Ладно, — сокрушённым голосом произнёс я, — сейчас всё расскажу, как на духу…

— Так говори! — надо же, Надя умеет и по-стервозному, если надо… — мы слушаем!

— Завтра… — начал было я говорить, но меня тут же перебили.

— Как, — взвилась Люба, — уже завтра?

— Перед смертью не надышишься, — хмыкнул Филя, который от души наслаждался нашей пикировкой, и лишь изредка позволявший себе ввернуть ехидное словечко. А изредка — потому, что опасался опять стать основным объектом внимания девчонок, которые за словом в карман не лезли и стеснительного Филю могли вогнать в краску легко и непринуждённо. И он об этом хорошо помнил.

— Ну вы договорить-то дайте, — улыбнулся я, глядя на действительно обеспокоенную брюнеточку, — я хотел сказать, что завтра пойду покупать ингредиенты для приготовления нужных притираний, кремов и массажных масел. Потом мне надо будет всё это приготовить. И лишь потом по согласованию с вами закажу массажную комнату в нашем оздоровительном комплексе.

— Это который рядом с бассейном и СПА-комплексом? — переспросила Надя. И вид у неё был при этом, почему-то, слегка озабоченный.

— Ну да, — подтвердил я, — так что никаких ужасных берлог и мерзких домогательств — всё легально, в специально отведённых для этого местах…

— Для чего это отведённых, а? — тут же прищурилась Надя.

— Подожди, сестрёнка, — Люба цыкнула на сестру и обернулась ко мне, — а что ты там про масла с притирками говорил? Тебе что же, те масла и кремы, что продаются в тамошнем же киоске, не подходят? И если нет, то почему?

— Ага, — прокомментировал ход