"Фантастика 2025-134". Компиляция. Книги 1-33 - Ольга Дмитриева
Но торговцы Кинашалона и других речных портов стабильно перегружали бримское зерно и руду, поставляя провизию в Каламет и полностью игнорируя то, что происходит в стенах звездной крепости. За что сейчас и получили справедливую плату — орков под своими стенами.
Кабинет встретил меня привычной тишиной, мраком и холодом. Чуть распахнув деревянные ставни, я запустил в комнату морозный зимний воздух. Сам же взял кресало, чуть соломы и уселся рядом с холодным камином, разжечь огонь.
Лиан всегда удивлялась этому моему терпению и старательности. Мне достаточно было шевельнуть пальцем, чтобы зажечь пламя, но я все же предпочитал орудовать примитивным инструментом, высекая искру руками. Ведь все просто — зачем увеличивать свой долг перед Нильф, когда все можно сделать самостоятельно?
Через минуту мне удалось зажечь небольшой огонек. Подбросив немного щепы на солому, я убедился, что пламя разгорелось, после чего уложил несколько небольших расколотых поленец, прогреваться. Как раз к моменту, когда щепа прогорит, схватится край сухой древесины.
Окончательно избавиться от сырости в каменных стенах было невозможно, но чуть ушла затхлость, что буквально лезла из щелей старой крепости, едва мне стоило выйти за порог. По уму, нужно бы приказать притащить в кабинет жаровни и хорошенько прогреть комнату, чтобы выдавить воду из кладки и швов, избавиться от плесени меж камней. Но я знал, что пройдет всего неделя или две, и все вернется на круги своя, а сидеть в бесконечной парилке, обнимаясь с пышущими жаром стальными чашами, я не хотел. По холодку мне лучше думалось.
На большом тяжелом столе была разложена карта северного приграничья. Как и любые материалы, созданные эльфами, она отличалась точностью и степенью проработки. Идеально выведенные линии, соблюдение масштаба, мелкие, но один к одному, будто клеймом сделанные значки лесов, дорог и ручьев. Эльфы веками совершенствовались в выбранном навыке — срок их жизни позволял им стремиться к идеалу, так что карты Н’аэлора были удивительно подробными, хоть и немного устаревшими.
Но под действием природных сил ландшафт любой местности со временем меняется. И хотя картина на столе до боли напоминала то, что я наблюдал глазами демонов-разведчиков с высоты птичьего полета, кое-какие отличия от реальности все же были.
С момента, когда была создана эта карта, лесополоса немного сдвинулась, некоторые ручьи поменяли свое русло, еще часть — пересохли. Не совсем точной была и разметка бродов через водные препятствия, а некоторые скалы осыпались или ушли в землю.
Все эти недочеты я постепенно ликвидировал. Стараясь не слишком навредить результату эльфийского мастерства, я твердой рукой вносил правки и корректировки. Благо, моих действий не мог узреть неизвестный картограф, ведь я буквально уничтожал его труд своими грубыми исправлениями, как учителя по живописи и портрету исправляют работы своих учеников, широкими росчерками угля подчеркивая ошибки и неточности.
Я еще раз посмотрел на обширную карту. Без сомнений, Н’аэлор находился в осаде по всей протяженности северных границ, вплоть до Улиссина, и даже немного выше по реке. Орки ждут хорошей погоды — зимой форсировать реку без ледяного покрова непросто, а нетронутый снег на другом берегу сразу же указывал на место высадки. Они дождутся весенней распутицы, когда перебрасывать войска и провизию на границу станет сложнее, а вычислять места, где орки проникают на территорию государства эльфов — труднее. Сейчас же орки встали на зимовку. Проблем с провиантом у них нет и быть не может — за ордой стояли огромные стада, которые землекожие пасли в степях, для содержания войска им даже не обязательно было заниматься грабежами.
Обычно в таких случаях время играло против кочевников, ведь с запада в любой момент могли подойти войска Каламета и ударить во фланг. Но теперь звездная крепость была с ними в союзе, так что чувствовали они себя вполне фривольно.
И когда война перекинется на земли Н’аэлора было лишь вопросом времени. Я это прекрасно понимал. С текущими силами сдержать натиск орды было практически невозможно.
Сделав свежие пометки на карте, я передвинул фигурки пограничных отрядов, обозначая текущие позиции, после чего перенес все в специальный журнал — чтобы не путаться в хронологии событий — и только сделав все это, сел писать письмо в Налор. Лично королеве Ирен.
Возня, которая началась в высшем эльфийском совете, ставила государство на грань катастрофы. Мне казалось, что появление Третьего Жреца в храме Нильф напомнит темным эльфам о том, кому они поклоняются и кому должны подчиняться. Но моя связь с королевой Ирен буквально лишила ее всякого реального влияния. В лицо никто ничего эльфийке не говорил, но за ее спиной плелись заговоры и интриги, и только мое присутствие остужало пыл тех, кто готов был устроить переворот и посадить на престол нового монарха.
По этой же причине молодая ветвь в эльфийском совете не считала угрозу с севера реальной и стоящей внимания. На любые замечания Эрегора и пограничных командиров о том, что если позволить оркам закрепиться на этом берегу — будет большая война, эльфийская знать только высокомерно фыркала и называла предостерегающих о грядущей беде паникерами и трусами. Эрегору активно припоминали его преступление против народа темных эльфов, и хотя бывший советник заплатил за это глазом, ухом и собственной честью, наказание, которое я назначил ему, многие из столичных эльфов не считали достаточным.
Меня здесь не ждали, не любили и уж точно не собирались слушать. Посреди послания я отложил в сторону железное перо и посмотрел в огонь камина, который за время моей работы разгорелся в полную силу.
«Не сомневайся», — шепнуло пламя.
Я только поморщился, чуть дернув верхней губой. Нильф всегда была рядом, а темные эльфы были ее народом.
— Я не могу спасти глупцов, — все же ответил я после некоторого молчания, продолжая смотреть в огонь. — Они не хотят быть спасенными, даже если ты этого им желаешь, Премудрая.
Огонь в камине несколько раз дрогнул, будто бы трясясь от неслышимого смеха.
«Мой милый владыка. Ты знал, на какой путь вставал, когда связал свою жизнь с этими лесами и моими именем», — ответило пламя.
— Я слепой поводырь, Нильф, — печально ответил я. — У меня нет народа, у меня нет прошлого, у меня нет будущего. Я твой любимый Третий Жрец, я говорю с тобой, но мои слова не желают слышать. Мне позволено лить кровь детей Вечного Леса, но это не дает никаких результатов. Я редко задаю прямые вопросы, Премудрая. Но скажи, зачем я
