Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Согласен, если удастся остаться в правовом поле, и в то же время приобщиться к этим эксклюзивным знаниям, это будет гораздо лучше, — Клячкин с первой попытки подцепил на вилку крепкий солёный грибочек и незамедлительно отправил его в рот. Прожевав же его, продолжил: — но у меня к тебе есть несколько очень щекотливых вопросов.

— Задавай, — управляющий подобрался, чувствуя, что разговор зашёл о действительно важных вещах.

— В первую очередь меня интересует, точно ли ты решил бороться за доступ к этим технологиям? — Сергей обратил испытующий взгляд на собеседника.

— Безусловно, — твёрдо ответил тот.

— Второй вопрос, не менее важный, — Сергей был предельно серьёзен. — Если мы договоримся с правообладателями, ну или иным способом овладеем этой технологией, то кто будет непосредственным бенефициаром?

— Ты да я, да мы с тобой, — Полтораки ответил простонародной прибауткой, но это был именно тот ответ, который хотел услышать алхимик. — Мои старшие партнёры, господа Свечкины, я так думаю, перебьются. Они и так в шоколаде, а я у них сейчас на побегушках… Сам понимаешь, меня в их предприятии держит только то, что у меня нет другого источника дохода. У меня нет проекта, реализация которого помогла бы мне стать действительно обеспеченным и независимым человеком. Так что торговый дом — сам по себе, а мы с тобой — сами по себе. И если мы сейчас всё сделаем правильно, то многое может очень серьёзно поменяться.

— Отлично! — алхимик от избытка чувств вскочил и начал расхаживать по кабинету. — Получив доступ к этим знаниям, мы сказочно разбогатеем. Если же договориться не удастся, то тем хуже для наших предполагаемых контрагентов. Мы от них просто так не отстанем!

— Сядь, успокойся, — хмыкнул управляющий, наливая очередную порцию огненной воды, — в главном мы определились. Завтра вышлю этому пацану договор, а как он сам придёт для передачи товара, то тут-то мы его и возьмём в оборот. Но ласково, ласково… С самого начала жестить не будем.

— Насколько я понял, парень ещё очень молод, так что, надеюсь, ты его уболтаешь, — убеждённо сказал Клячкин. — В первую очередь, меня вдохновляет именно то, что тут мы будем работать исключительно на себя, а не на дядю.

— Хватит топотать, давай-ка обмоем наше принципиальное соглашение, а потом уже и конкретные шаги обсуждать будем, — Полтораки поднял стопарик. — Ну, вздрогнули!

И они вздрогнули…

* * *

Разомлев под августовским солнышком, я шел себе прогулочным шагом, не торопясь и рассеянно глазея по сторонам. Вроде всё было нормально, но, когда я преодолел уже примерно полпути до китайского квартала, у меня появилось странное такое ощущение…

Всё началось с лёгкой щекотки в затылке. Причём затылок я, конечно, почесал, и с некоторым удивлением понял, что чешется у меня вовсе не кожа.Эта раздражающая щекотка зарождалась где-то внутри, под затылочной костью. Получается, это мозг чесался, что ли? Первый раз в жизни столкнулся с подобным явлением.

Эта щекотка то усиливалась, то ослабевала, но не утихала совсем, продолжая меня раздражать.

— Что ты так яростно чешешься, словно завшивевший бомж? — поинтересовался мой внутренний даос, не упускавший ни единого повода для подначек.

— Да что-то у меня такие ощущения, что под черепом муравьи суетятся, и щекочут мозг своими лапками и усиками, — немного растеряно ответил я.

— И давно это у тебя? — Джекки задавал вопрос уже вполне себе серьёзно, а это, в свою очередь, насторожило и меня, пробудив дремавшую во мне до поры паранойю.

— Да минут, наверное, пятнадцать, а что?

— Тогда у меня есть для тебя две новости.

— Дай угадаю, — предложил я, — одна из них хорошая, а вторая, соответственно, плохая?

— Ух ты, догадливый-то какой, — хмыкнул мой внутренний китаец. — И какую новость ты хочешь услышать первой?

— Начинай с хорошей, — я был уверен, что плохую-то я по-любому не пропущу.

— Вследствие регулярных занятий Нэй-гун у тебя начинает проклёвываться способность чувствовать чужие пристальные взгляды, — даос, объявив о новой моей способности, уточнил на всякий случай. — Это и была хорошая новость.

— Ага, — подхватил я, — а плохая новость, значит, заключается в том, что как раз эти пятнадцать минут я являюсь объектом чьего-то назойливого внимания?

— Точно! — подтвердил мои предположения даос. — И, если выражаться по-простому, то за нами хвост.

— Так, а что за хвост? — озаботился я.

— Сейчас узнаем, — спокойно ответил даос, — подойди-ка к той пафосной витрине…

— Отражение? — догадался я. — Ещё в той, предыдущей жизни, смотрел какой-то фильм, где герой картины именно таким макаром и выявил слежку.

— Ты, оказывается, всё и так знаешь, — расстроился даос, — я так не играю…

И действительно, за мной следил какой-то накачанный лоб, наряженный в строгий костюм. Ему бы не топтуна из себя изображать, а сидеть под кондюком в офисе. А то и вспотел под солнышком, и штиблеты, вон, запылились. Страдает бедняга, но упорно прётся за мной, думая, что я его не замечу. Вероятно, потому что он считает себя прозрачным.

Но я-то начинающий иллюзионист, так что сейчас и попрактикуемся. Благо мой средний дантянь, он же средоточие, заполнен маной под завязку.Под завязку– это не значит, что много. Вместимость у него пока весьма скромная. Но для поддержания простейшей статичной иллюзии в течение трёх-пяти минут имеющихся резервов маны мне хватит, а больше и не надо.

Да, тренировки-таки дают свои плоды, и то, что я сейчас собрался проделать, ещё неделю назад было для меня недоступно.

Когда ноги привели меня к очередному перекрёстку, то я вышел из зоны видимости этого амбала, спрятавшись ненадолго за подъехавшим к остановке электроавтобусом. И, пока народ из транспорта выгружался, я создал копию себя любимого, чинно сидящую на скамеечке под навесом, якобы в ожидании транспорта, залив в заклинание львиную долю маны, имевшейся в моём распоряжении.

А сам, задействовав остатки маны, накинул на себя иллюзорное покрывало, которое на несколько десятков секунд скрыло меня от взгляда преследователя. После сразу шмыгнул в узкий переулок.

Как это ни странно, но уловка сработала. Это я понял по тому, что муравьи внутри черепа почти сразу угомонились и затихли, и это раздражающее ощущение меня наконец покинуло.

* * *

Чайна-таун встретил меня своим многоголосым гомоном, мельтешением пёстрых одеяний здешних обитателей и