"Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

«Небольшие круглые отверстия», — читаю я в отчете. Расстояние между ними — десять сантиметров. Имитировал укус, но дырочки слишком круглые, слишком аккуратные. Какой-то прибор. Брызнуло совсем чуть-чуть, в момент «укуса», несколько капель попало на белую березовую кору. Красивая, наверное, была сцена, как в кино. Может быть, потому Пижонов и выбрал это место, а не страшненький сгоревший дом. Любит картинку, эстет.

Он сразу подставил емкость, кастрюлю или тазик. Наверняка что-то пафосное, как его плащ, ритуальное, медное или бронзовое, все в завитушках орнамента и пиктограммах. Фальшивая челюсть тоже наверняка древняя, как говно мамонта.

Все свои открытия я в реальном времени сообщал Сашке, обещал же держать его в курсе. Я ценю свое слово.

— Его нашли не на дереве! — прокомментировал он момент с подвешиванием.

— О да! Когда кровь закончилась, а пять литров — не так уж и много, он очень аккуратно снял тело.

Были еще брызги, но дождь все их смыл. Тело Влад положил на асфальт на спину так, будто бы Гоша делал в снегу ангела. Только снега не было. Тогда Пижонов нарисовал крылья кровью. Да-да, стихия уничтожила картину, но я вижу всю кровь, что была пролита той ночью.

После «прогулки» я отвез мента Сашку в то же кафе, где мы сидели утром.

— Я должен поверить в твои видения?

— Ты видел отчет экспертов. Я в чем-то им противоречу?

— А подвешивание за ноги…

— Веревка оставила след на дереве, ты сам видел.

— И этот человек, Пижонов…

— Да какой он человек, разве что издали спутать можно!

— Кто же он по-твоему? — Сашка все сопротивлялся, цеплялся за картину мира, в кторой преступления совершают обнаглевшие хулиганы.

— Ты ведь уже знаешь про пришельцев.

— Каких, твою мать, пришельцев? — какой же он упертый, мама дорогая!

— Их называют «Инвейдеи».

— Что это значит?

— «Пришельцы» по-японски.

— Это просто сказки, — продолжал спорить мент.

— Ага, только каждый раз, когда ты идешь к начальству с делом, касающимся сказочных монстров, мне приходится доставать тебя из очередной темной и сырой жопы. Сделай уже выводы!

Сашка задумался, просидел несколько минут молча, с мрачной рожей.

— Я не хочу уходить из полиции. Там мое место.

— И не надо. Поддерживай порядок на улице. Это у вас получается на «отлично». Но когда к вам опять попадет дело, от которого попахивает чертовщиной, неси к человеку, которому доверяешь.

— К тебе что ли?

— У тебя есть кто-то еще на примете? — продолжал я уламывать Фому Неверующего. — Не тот ли милый человек, сто тебя в подвале на цепь посадил?

— Все вроде бы логично, Васнецов. Только есть один вопрос. Как думаешь, какой?

— Я не думаю, я знаю, — пришлось устало вздохнуть. — Да, я тоже — инвейдей.

— И с какого бодуна я должен доверять очередному чудищу?

— Чудище, которое трижды спасло твою шкуру. Это считается?

— Твою мать, считается, — мент погрустнел.

— Не повезло тебе, капитан, на твоей стороне остался только монстр. Или же наоборот — повезло, сам решай.

Я уже почти ушел из кафе, но капитан меня догнал.

— Ты собираешься брать Пижонова?

— Нет, я собираюсь его убить.

— Годится. Я с тобой.

— Нет.

— И ты говоришь о доверии?

— Послушай, этот хрен с горы подчиняет волю людей. И пришельцев тоже, я видел, как он чуть не убил мою подругу. У меня против его фокусов иммунитет. Не знаю, почему. В лучшем случае мне придется тебя защищать, пока ты будешь слюни пускать в отключке. А в худшем — отбиваться и от тебя, и от него! В следующий раз, когда мы просто будем драться без гипнотизерских фокусов, я тебя позову. Обещаю. Годится?

Сашка посмотрел на меня злобно, а потом обмяк, согласно кивнув.

Я вернулся на дачу. Соня с порога потащила меня к машине, с криками, что так и не вручила мне подарок. Он оказался роскошным. Девушка нашла где-то в Нарышкине элитного мастера по ножнам и прочей сбруе, так что в ее машине меня ждали два шамшира в идеальной, обитой кожей, упаковке.

Расцеловав девушку, я наконец отправился спать. День, нет, два, нет, вся неделя, чтоб ее, выдалась напряженной. Чудо, но пару часов меня никто не тревожил, никаких старушек со сгоревшими домами или криминальных авторитетов в заложниках.

Когда я проснулся, уже сгустились сумерки. Позвал семейство на озеро. Ольга сразу ринулась в воду и быстро поплыла к другому берегу. Бабушка Степа, как окрестила нашу домохозяйку девочка, волнуясь, следила, как бы ничего не случилось. В озере местами били холодные ключи.

Я отозвал Соню в сторону, пока она не погрузилась в воду.

— Опять авантюру затеял?

— Еще какую. Тебе, кстати, не понравится.

— Интригуешь? — улыбнулась Соня, но как-то напряженно.

— Я хочу разобраться с цыганским табором. А также с их постояльцем. И мы с тобой провернем аферу.

Соня набрала воздух в грудь, чтобы резко мне ответить, но все же выдохнула, спросила голосом почти спокойным:

— Расскажи подробно, что ты задумал.

— Сейчас я позвоню одной красивой милой девушке, которой я, кажется, задолжал свидание.

— Что-о-о? — у Сони глаза стали размером с блюдца.

— Спокойно, Отелло в юбке. Вместо нее в итоге на свидание пойдешь ты. Интересное такое свидание с покупкой вкусняшек. Но нам нужна очень подробная информация обо всем, что творится в таборе. Поэтому мы пригласим девушку и хорошенько ее расспросим.

— С этого момента поподробнее.

И я изложил свой план.

Визитку девушки Алены я нашел, хотя и не сразу. Вот была бы хохма, если бы я потерял номер ее телефона. Позвонил девушке я вовремя. Ответила она напряженным голосом, дрожащим, как от сдерживаемых слез.

— Кто это?

— Здравствуйте, Алена! Я пару вечеров назад помог вам сесть в машину. Возможно, вы меня еще помните.

— Это вы! Какое счастье! — отозвалась девушка совсем другим, радостным, голосом. — Вы не сказали мне как с вами связаться. А вы мне так нужны.

— Что случилось, Алена?

— Он опять, опять посылает меня к этим чертовым цыганам. Вы спасли мне жизнь в прошлый раз, но сейчас меня точно убьют! А он не хочет, не хочет меня слушать, только смеется. Мерзко так, издеваясь, сдохнешь, мол, невелика потеря. Я тогда привезла ему проклятые таблетки, заплакала даже, когда передавала пакет, а он меня ударил! Пошла вон, говорит, истеричка. Не порть праздник. И дружки его ржут, мерины чертовы.

— Вот