Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Но после того, как она освободила поднос и собралась было исчезнуть, Аристарх Григорьевич её нагрузил:

— Спасибо, Верочка. Будь добра, — он передал ей коробок с пилюлей, — отнеси эту коробочку Сергею Владимировичу, пусть он проведёт блиц исследование, хорошо? — и обратил на неё вопросительный взгляд.

— Сей секунд, — бодро откликнулась Вероника Фёдоровна и, подхватив коробку с пилюлей изящными пальчиками, летящей походкой покинула кабинет.

Господин Полтораки проводил её долгим задумчивым взглядом, после чего опять ткнул кнопку своего коммуникатора:

— Серёг, сейчас к тебе Верунчик прискачет.

В динамиках зашуршало, потом оттуда зазвучал усталый голос:

— А зачем?

— Она принесёт тебе одну таблэтку — он так и сказал, «таблэтку», — прогони её через стандартные экспресс-тесты. Меня в первую очередь интересуют показатели насыщенности жизненной энергией, степень стабильности изоляционной оболочки, ну и всё остальное… Да что я тебе рассказываю, ты и так знаешь лучше меня, где и что смотреть.

— Показатели жизненной энергии? — неведомый Серёга явно ожил. — Это интересно…

— И да, сделай сравнение с аналогичными показателями того эксклюзивного препарата, которым ахрамеевские торгуют… ну, которые тоже…

— Это которые неистощимый источник?

Из динамика опять донёсся какой-то невнятный шум, а потом и еле слышный девичий голосок:

— Сергей Владимирович, меня…

И тут снова Серёга заговорил:

— Знаю, знаю, давай быстрей сюда.

— Ладно, занимайся. Отбой, — сказал управляющий и нажал кнопку завершения разговора.

Отдав распоряжение, он снова перевёл на меня заинтересованный взгляд:

— Вот что, вы меня изрядно заинтриговали, — управляющий прихлебнул кофейку и продолжил: — В общем, если там энергии хотя бы в половину от той, что содержится в ахрамеевских пилюлях, и оболочка эту энергию держит ненамного хуже, то мы, пожалуй, действительно продолжим наш разговор.

— А сколько времени проверка займёт? — поинтересовался я.

— Как раз кофе допьём, — ободрил меня хозяин кабинета, — минут пятнадцать, не больше. И всё-таки кто изготавливает это?

— Аристарх Григорьевич, — я хитро улыбнулся, — это моя коммерческая тайна, ибо я, как посредник, заинтересован в том, чтобы производитель этого товара оставался известен только мне, — пусть думают обо мне, как об ушлом прощелыге-посреднике. Так для меня будет как-то, спокойнее, что ли.

— Простите мне моё любопытство, — с недовольным смешком ответил управляющий, — просто интересно, кто смог раскрыть секрет китайцев, который они столь ревностно оберегают.

— Тут я вас могу успокоить, — я и не предполагал, что все настолько запущено. — Технологии тоже наши, отечественные, так что никаких чужих секретов никто не похищал и не раскрывал.

— Эти ваши слова ещё больше разожгли моё любопытство, — хищно улыбнулся управляющий.

— Смотри, как он скалится-то, — среагировал мой внутренний даос. — Ты с ним поосторожнее, не нравится он мне.

— Ну да, но нам с ним детей не крестить, — ответил я ему, — а потому просто удвоим осторожность.

— Осторожность никогда никому не мешала, — согласился Джекки.

Обменявшись соображениями с моим внутренним китайцем, я вернулся к беседе с господином Полтораки:

— К сожалению, ничего к уже сказанному я прибавить не могу, — и учтиво улыбнулся, глотнув кофе. Кофе оказался, кстати, вполне себе приличный. Не растворимый, по крайней мере, а сваренный из кофейных зёрен. И Вера туда ещё корицы с кардамоном добавила. В общем, нормально.

Повисла неловкая пауза, но ненадолго. Дверь кабинета приоткрылась, и из образовавшейся щели появилась улыбчивая мордаха Верунчика.

— Аристарх Григорьевич, — прощебетала она, — разрешите войти? Тут Сергей Владимирович результаты передал, — и вопросительно воззрилась на шефа.

— Конечно! — неожиданно эмоционально отреагировал управляющий. — Давай всё сюда!

Вера Фёдоровна тут же просочилась в кабинет и положила перед Аристархом Григорьевичем мою коробочку и лист бумаги, полностью исписанный неразборчивыми каракулями. После заинтересованно на меня покосилась и испарилась из кабинета.

— А что это она на тебя так посмотрела? — спросил даос. — Вроде до этого особого интереса не проявляла, а тут — на тебе. С чего бы это?

— Может, на бегу что интересное прочла в той бумажке, что сейчас управляющий изучает? — предположил я.

И действительно, управляющий полностью погрузился в чтение того, что накарябал на листочке его эксперт. Минуты три в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь его сосредоточенным сопением и удивлённым хмыканьем.

Я же попивал кофе, прикидывая, сколько с него можно будет слупить за флакончик с десятком этих моих пилюль. По всему выходило, тысяч сто пятьдесят можно смело объявлять — вон как глазёнки-то заблестели.

Но настал момент, когда господин Полтораки расшифровал все кривульки, которыми и был написан доклад его эксперта, и поднял на меня удивлённый взгляд:

— Вы знаете, Ян Миронович… — начал он.

Кстати, сразу отметил, что сейчас он впервые обратился ко мне по имени-отчеству, хотя раньше этого избегал. Вероятно, из-за моего несолидного возраста. А теперь вот преисполнился уважения.

— Я готов обсуждать с вами вопрос поставок, — Полтораки закончил фразу и положил отчёт эксперта на стол.

— Замечательно, — я поставил пустую чашку на стол и задал вопрос, волновавший меня в первую очередь:

— И сколько же вы готовы мне предложить за десяток таких пилюль? — теперь, как говорится, мяч на его стороне.

— А вы сами как оцениваете своё предложение? — чего-то вроде этого мы с даосом и ожидали, а потому, чтобы не продешевить, решили в таком случае заряжать цену на десять процентов ниже цены пилюль, продававшихся в «Боевой алхимии», и действовать дальше в зависимости от реакции контрагента на эту запредельную наглость.

— Двести семьдесят тысяч, — я демонстративно вздохнул. — Думаю, это будет справедливой ценой.

— Позвольте, позвольте, — засуетился управляющий, — ваши требования чрезмерны…

— Ну так я же пытался узнать ваши соображения об уровне цены, который вы считаете реальным, — ответил я, сокрушённо разводя руками. — Надо же от чего-то отталкиваться.

— А теперь смотри, — это уже мой даос встрял, — он сразу не выкатил контрпредложения, а попытался сделать так, чтобы ты сам пересмотрел свои хотелки в меньшую сторону.

— И что это значит? — я попросил даоса, который собаку съел на препирательствах вокруг цены, разъяснить суть,