Фантастика 2025-39 - Екатерина Аникина
Возвращались мы в поместье в полной тишине. Вианео о чем-то глубоко задумался и смотрел прямо перед собой, а судя по виду Чезаре, то тот вообще находился в некотором шоке и временно не реагировал на внешние раздражители. Ну ничего, я тоже слегка перенервничала, все же я — женщина, без души и права голоса. Когда мы подъезжали к дому, в глаза бросился нездоровый ажиотаж возле ворот, которые еще даже не были открыты, видимо четыре всадника, стоящие перед ними, подъехали только что. Спрыгнув с лошади, я быстрым шагом подошла к своему супругу, испытывая одновременно облегчение и ярость за все те действия, которые он успел совершить за время нашего знакомства, так сказать.
— Катерина? — он даже слегка удивился, глядя на меня. Я молча остановилась перед ним и, не говоря ни слова, поцеловала. Крайне неприлично, вот так у всех на виду, но, если и пытаться строить отношения, то нужно уже начинать это делать сейчас, по крайней мене, привыкать, чтобы играть в ту игру, которую навязывает мне эпоха. Сказать, что он удивился, не сказать ничего.
— Я так рада, что ты вернулся, — говорила я совершенно искренне, глядя ему в глаза. Что не говори, но это все же единственный пока человек, рядом с которым я более-менее чувствовала себя в безопасности.
— Ты надела его, — он прикоснулся к ожерелью, перебирая бусины у меня на шее.
— Что? — я растерялась, начиная понимать, что выбрала единственную вещицу, которая снова что-то значила для Риарио. — Я не знала, что ты приедешь сегодня, просто… — не знаю почему, я начала оправдываться, но он прервал меня, приложив палец к моим губам.
— Пойдем, — он взял меня за руку и повел куда-то в обход дома.
Мысли в голове крутились самые разные и все они заканчивались на моей смерти в местном палисаднике. Отличались лишь методы умерщвления и процент боли, которую я испытаю в итоге. Заведя меня в ангар, в который практически не поступал свет, Риарио зажег несколько масляных ламп и откинул тряпку с одной из телег, на которых мы возвращались в Форли. С помощью какой-то железяки, он выломал пару досок и махнул мне рукой, подзывая к себе, освещая получившуюся нишу. Глядя на кучку золотых монет, которые показались сквозь проделанную дыру, я начала понимать, почему лошади не справлялись с грузом, и для чего ему понадобилось выпинывать женщин из замка. Ведь ни у кого не возникнет подозрений, глядя на обоз со слугами и вещами, особенно, когда едет сеньора Сфорца, путешествующая всегда с размахом. Я перевела взгляд на задумчивого Риарио и поняла, что с этим человеком не все потеряно. Не говоря больше ни слова, он заделал дыру и накрыл телегу тканью.
— Но почему…
— Пошли домой, я позже все объясню, — очень тихо прервал он меня и указал на выход из полутемного помещения.
Зайдя в дом, Риарио оставил меня одну, удалившись по своим делам. Забрав бумаги у крепко их державшего Чезаре, которому приказала идти и отдохнуть, я вернулась в комнату и ощутила странное, просто непреодолимое желание пойти к детям. Не знаю, что мной двигало, но провела в итоге в детской, возясь с детьми больше часа.
Я давно не чувствовала себя настолько прекрасно, просто находясь рядом с ними, что было довольно странно, ведь до этого вообще не знала с какой стороны к детям подходить, в принципе, и как вообще можно с ними общаться. Я поймала себя на мысли, что мне это необходимо среди той грязи и крови, которые окружали меня повсюду, и почему-то мне думается, что это только начало. Чиэра, так звали девушку, приглядывающую за детьми, не до конца понимала, что я вообще забыла в детской, ведь судя по ее бормотанию, Катерина вообще сюда не заглядывала, и было сомнительно, помнит ли сеньора, как выглядят ее дети. Сципион так же сначала относился ко мне довольно осторожно, но, когда с более взрослыми мальчиками, мы уже в открытую начали играть в рыцаря и спасенную принцессу, он впервые за этот вечер улыбнулся и принялся носиться по большой комнате вместе с Оттавиано, убивая страшных вымышленных чудовищ. То, что ему было семь лет, не мешало пока оставаться всего лишь обычным ребенком, который волей случая, оказался оторванным от матери, и рос в доме, где его никто не принимал.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — Риарио стоял, прислонившись к косяку двери, и смотрел на меня холодным взглядом, от которого меня пробивало мелкой дрожью. Дети радостные поскакали к отцу, обратив на него внимание только после того, как он заговорил. Сколько он наблюдал за нами, было не понятно. Я стояла столбом посреди комнаты, боясь пошевелиться и привлечь внимание мужчины, который в окружении детей, словно превратился в другого человека. Он был тут более частым гостем, нежели я, и было понятно, что ему тоже необходимо хоть что-то светлое и невинное в той жизни, наполненной кровью, грязью, интригами, ложью и страданиями, которую он проживал, и дети для него не просто инструмент правления.
— А еще я спас принцессу, убив зеленого дракона, — из прострации меня вывел голос Сципиона, который схватил меня за руку и потащил к Риарио. — Вот видишь, она жива и невредима!
Я под все тем же холодным взглядом улыбнулась ребенку, который внешне был похож на отца, как две капли воды, и буквально вылетела в коридор, в мгновение ока оказавшись в своей спальне. Сев на кровать, я старалась унять разогнавшееся сердце и пыталась ответить на вопрос, что же сделала такого, что так его разозлило?
Вечерело, и в комнате становилось темно. Дважды меня отвлекали от самобичевания, когда пригласили на ужин, от которого я отмахнулась, и когда сообщили, что моя мать хочет со мной поговорить. Во второй раз я вообще послала всех пешей прогулкой покорять просторы Италии, начав с первого же публичного дома.
Несмотря на то, что подниматься с кровати, куда я рухнула, свернувшись калачиком не раздеваясь, не хотелось, пришлось все же встать и зажечь несколько свечей, потому что с масляными лампами, которых в избытке стояло по всей комнате, справляться пока не научилась.
— Тебя не было на ужине, — от неожиданности я подскочила и уронила свечу, которая упала на подставленную руку, потухнув, довольно больно обжигая напоследок.
— Я не слышала, как ты вошел, — я отвернулась от мужа, который прошел в комнату и закрыл за собой дверь. Подойдя ко мне вплотную, он забрал многострадальную свечу у меня из рук и, зажигая, поставил в подсвечник.
— Вианео мне
