Фантастика 2025-63 - Александр Майерс
— Мы привыкли к более детальным приказам, барон, — командир отряда чуть сводит брови.
— Разберёмся. Когда ближе подъедем, я выпущу на разведку свою птичку, — похлопываю Кардинала по обуху.
— Красивая птичка. Это голубь? — пытается пошутить спецназовец со снайперской винтовкой.
— Попугай. Только говорить не умеет, — отвечаю я и закрываю глаза, показывая, что разговор окончен.
Мне надо немного помедитировать. Я всю ночь не спал, активно сражался и применял кровяной хрусталь. И пока что нет уверенности, что всё это скоро закончится, надо успеть хоть немного восстановить силы.
Уже очень скоро Хакас трогает меня за плечо и говорит:
— Подъезжаем.
— Отлично. Готовьтесь к бою, — я сразу выныриваю из медитации.
— К бою! — эхом рявкает Хакас и передаёт приказ второй части отряда, которая едет в другой бронемашине.
Все разговоры немедленно стихают. Десантный отсек наполняется лязгом затворов и вставляемых в оружие магазинов. Протерев глаза, я на ходу открываю дверь и выпускаю Кардинала. Отдаю ему приказ взлететь повыше и оценить вражеские позиции. Коротко звякнув, топор отправляется выполнять поручение.
Я снова закрываю глаза и наблюдаю за размытыми мысленными образами, которые посылает мне стальной питомец. Интересно, можно ли как-то сделать, чтобы картинка была более чёткой? Пожалуй, нет иного способа, кроме как продолжать сражаться вместе с Кардиналом и укреплять нашу связь. Оказывается, он весьма полезен не только в бою, но и в разведке.
— Сбавьте ход, — не открывая глаза, говорю я, и Хакас передаёт водителям мой приказ.
Кардинал долетает до места сражения. Вижу, что у врагов получилось взять силы Писемского в полуохват. Но Валерий не сдаётся. Медленно отступая к поместью, он выманивает врагов на себя и заставляет их нести серьёзные потери за каждый метр продвижения.
Но если так всё продолжится дальше, рано или поздно гвардию Писемского прижмут к поместью и там уничтожат. Или возьмут в окружение — предпосылки для этого есть.
— Мне нужна карта, — говорю я, открывая глаза.
Один из бойцов вынимает из рюкзака планшет, на котором открыта подробная карта местности, и протягивает мне. Мигом соображаю, где здесь что, и показываю:
— Войско Писемского здесь. Возле его поместья, под куполом, ещё стоят артиллерийские и артефактные расчёты. Силы противников здесь, здесь и здесь. Вот так, полукольцом.
— Предлагаю объехать их и атаковать фланги, — предлагает Хакас.
— Неплохая идея. Вы так и сделайте, а я атакую в тыл центру, — соглашаюсь я.
— Один?
— Почему один? Со мной мои питомцы. Птичку вы уже видели, у меня ещё собачка есть, — говорю я и призываю Щелкунчика.
— Икунчик не абачка! — появившись у меня на плече, возмущается он.
— Знаю, знаю. Я шучу, не обижайся, — говорю я, почёсывая его за рогами.
— Ицу, — бурчит малыш.
— Что-что?
— Ачу Ицу! С перони!
— А-а, пиццу с пепперони. Это типа в качестве извинения?
— Ага!
— Нет проблем. Только это будет не извинение, а благодарность за помощь в бою, договорились?
— Лана, — соглашается Щелкунчик.
— Прикольный монстрик. Что он умеет? — спрашивает снайпер, проверяя ход затвора на винтовке.
— Есть или не есть. Вот в чём вопрос, — отвечаю я.
— Что? — не догоняет снайпер.
— Ничего, не парься. Ладно, я десантируюсь, а вы действуйте по плану! Граф Самойлов сказал, вы своё дело знаете, так что учить ничему не буду. Главные цели офицеры и маги, пленных не брать, ну и так далее.
Выпрыгиваю из едущей машины, перекатываюсь и встаю на ноги. Один броневик резко берёт вправо, другой едет налево. Ну а мне надо прямо.
Лёгким бегом отправляюсь вперёд. Поле передо мной покрыто утренним туманом, прохладный ветерок приятно освежает кожу, рассветное солнышко вызывает улыбку. Хорошие здесь всё-таки места! Вот как закончу осушать свои болота, у меня на землях тоже будут просторные луга, где можно будет бегать по утрам.
Но об этом потом. Пока что надо разобраться с вон теми говнюками прямо по курсу! Они меня уже заметили и открыли огонь из пулемёта. Сунув струну в карман, впитываю ману из кристалла и ускоряюсь. Бегу зигзагом, чтобы пулемётчику жизнь мёдом не казалась.
В мою сторону отправляют мощное ледяное заклинание, которое я с радостью перехватываю. Впитав из кристалла ещё маны, добавляю заклинанию мощности и швыряю обратно. Морозной энергии там столько, что несколько солдат противника мгновенно превращаются в ледяные статуи.
Сидящий у меня на плече Щелкунчик плюется во врагов пулями. Кардинал по команде увеличивается в размерах и падает с неба, неумолимый, как топор палача. Хм-м, в каком-то смысле он и есть топор палача. Топор так точно.
Следом и я, выпустив все струны, врезаюсь в ряды врагов. Судя по экипировке, это как раз наёмники. Тоже мне, Железные львы! Умирают от одного удара струны. Ну, или от двух-трёх, если у них есть защитные амулеты или своя магическая броня.
На меня со всех сторон обрушиваются пули и магия, летят гранаты, но всё это не наносит ни малейшего ущерба, даже если достигает доспеха. А достигает оно далеко не каждый раз, потому что я не стою на месте. Ускоренный маной, ношусь туда-сюда по полю битвы, всюду собирая кровавую жатву.
— Это Зверев! Зверев здесь! — раздаётся чей-то визгливый вопль.
— Ты чертовски прав! Я здесь, и поэтому вам всем конец! — выкрикиваю я в ответ.
На полной скорости ко мне несётся БМП, одновременно ведя огонь из пушки. Пару раз по мне попадают, крупный калибр ощущается примерно как удар кулаком. Если бы меня ударил семилетний ребёнок.
Бегу навстречу машине, ставлю астральные струны так, чтобы машина на полном ходу наехала на них одной стороной. БМП налетает на них и валится набок, я отрываю люк и запускаю внутрь струны. Экипажу не повезло. Их участь можно сравнить с попаданием в блендер.
— Назад! Отходим! — раздаётся приказ вражеского командира.
— Что, уже? Давайте ещё продолжим, я только размялся! — кричу я в ответ.
— Тоя-я-ять! — орёт Щелкунчик.
К сожалению, нас не слушают. Используя те же артефакты иллюзий, противники отходят с поля боя. Я за ними не бегу. Просто рублю струнами тех, до кого дотягиваюсь, и позволяю Кардиналу немного полетать за убегающими.
Призываю топор обратно и направляюсь в сторону поместья Писемского.
— Мона пать? — спрашивает Щелкунчик и во весь рот зевает.
—
