Фантастика 2025-39 - Екатерина Аникина
— Я слышал, — медленно, слегка растягивая слова, проговорил я, не сводя глаз с дьяка, — что Федор Васильевич в плену оказался, османы его пленили, когда он от венгерского короля Матэуша домой возвращался.
— Было дело, — кивнул дьяк. — Но османы отпустили меня, дабы сумел я привезти Великому Московскому князю заверения в дружбе и любви между нашими народами.
— Похвально, — я перевел взгляд на Елену. — Где сын мой Дмитрий?
— Великий князь запретил мне внука своего с собой везти, — тихо проговорила Елена. — Дмитрий остался в Москве, — похоже, что нормального разговора с отцом все же не получится. Но, раз уж Курицын здесь и начал склонять Елену к ереси жидовствующей, и везет ее теперь в Тверь, то становится понятным, почему Иван третий, снисходительно относящийся и даже вначале поддерживающий эту ересь, настолько изменил отношение к сыну. Тут еще и Зойка в уши дует, и черт знает кто еще. Ничего не ответив, я выпустил полу шатра, которую все еще держал в руке, и направился к Сивке.
Мышкин сумел за столь короткое время организовать вполне приличную встречу прибывшей княгине. Народ орал здравницы, пока поезд ехал к Кремлю, а потом неспешно расходился по своим делам.
Елена скривилась, ступая на древний двор. Дворовые девки уже вовсю суетились, таская вещи в терем. Я же, соскочив с коня, подошел к ней.
— Устраивайся, Елена, отдыхай с дороги. Я вскоре приду, отобедаем вместе, — ну что же, сделаем последнюю попытку наладить отношения. Чем черт не шутит, может быть, Курицын настроил ее на позитивный лад и объяснил, что не нужно так открыто выступать против своего мужа и повелителя, если все еще мечтаешь стать Великой Московской княгиней.
Я не успел уйти в свои палаты, как во двор влетело пятеро всадников, отправляющихся в дозор. Впереди, как это часто бывало раньше, ехал Волков. Соскочив с лошади, он подошел ко мне и наклонился к уху.
— Гонца удалось перехватить, княже. Образец возвращается с повелениями от отца твоего. Гонец говорит, будто морда довольная у боярина, и что отдельно везет повеление, в случае ослушания заарестовать тебя и в клетке отцу доставить, как бунтовщика.
— Когда его в гости ждать? — процедил я сквозь зубы.
— После завтрашнего дня, княже, — Волков внезапно серьезно посмотрел на него. — Что-то тати, говорят, шалить начали. Вот горе-то какое будет, ежели с Образцом случиться чего.
— Я уже почитай принял решение, Сергей, — и я похлопал его по плечу, саркастически улыбнувшись. — Вот только с Еленой пообедаю, чтобы окончательно убедиться в его правильности. Да, Образца все же послушать надобно, тати ведь и на обратном пути шалят не меру, чтобы голову не сложить, нужно будет боярину отдохнуть хорошенько.
Волков кивнул и отошел к Милославскому, тут же принявшись с ним о чем-то весьма активно шептаться. Я же, постояв немного на крыльце, направился к себе. За неприметной дверкой опочивальни, в небольшой комнатке, неясно для чего предназначавшейся, возможно для того же самого, стояли сундуки с казной Тверского княжества. Их было не слишком много, всего двенадцать, что для княжества было несколько скудновато. Особенно, учитывая, что дань Орде Михаил Борисович больше не платил. Похоже, что дядя Миша серьезно готовился к своему побегу и даже какую-то часть средств уже перевез к литовцу. Все же неспроста ему земли Казимир подкинул, ох не зря. Сейчас же, содержимое сундуков указывало на то, что и эта часть готовилась к отправке, вот только не успел Михаил осуществить задуманное. Большая часть казны была в золоте. Восемь сундуков полноценных монет, различных государств, похоже, доверенные люди выменивали золото у всех, до кого только могли дотянуться. Ну и четыре сундука набиты доверху полноценными гривнами серебра. Постояв над богатством, которое для личного употребления считалось весьма неплохим, а для государственных нужд, так себе, я вышел из палат, так ничего и не надумав, и направился к терему жены. Вроде бы я дал Елене достаточно времени, чтобы отдохнуть с дороги.
В светлице был накрыт стол. Это было даже удивительно, потому что я как-то не ожидал, что супруга будет сама стремиться к примирению. Самой Елены видно не было, и я не отказал себе в удовольствии подойти к столу и рассмотреть, чем же он был накрыт. Снеди стояло достаточно много, а в кубки было уже разлито что-то красное. Неужто вино иноземное? Я поднял свой кубок, стоящий возле места во главе стола и поднес его к лицу, вдыхая запах, стараясь уловить какие-нибудь знакомые нотки. Уловил. Так уловил, что едва не выронил этот самый несчастный кубок, очень осторожно поставив его на стол. Этот цветочный сладковатый аромат я запомнил надолго, если не навсегда. Понюхав содержимое кубка, предназначенного Елене, и не заметив ничего противоестественного, я, повинуясь злости и чувству безнадежности переставил кубки местами. Затем отошел к окну и посмотрел сквозь довольно крупную и тщательно отполированную слюду в двор. Если бы я выпил то, что было предназначено мне, то, скорее всего, шансов бы у меня не было. Запах настолько превышал по интенсивности тот, который я ощутил в посудине Волкова, он, кстати, так и не вспомнил, кто же его так облагодетельствовал, что меня до сих пор немного подташнивало.
Дверь отворилась и в светлицу вошла Елена.
— Прошу, садись за стол, муж мой, — она слабо улыбнулась, я же внимательно посмотрел на нее, но не увидел ни раскаянья, ни сожаления, ничего, только отчаянная решимость.
— Это вино? — я указал на кубки, не отрывая взгляд от жены. Она кивнула.
— Это наше вино, сделанное на виноградниках Молдавии.
— Чтобы оно было вкуснее, нужно обязательно добавить в него мед, — и я, не дожидаясь, возражений бухнул целую ложку тягучего ароматного меда ей в кубок, а затем и себе. — Ну что же, давай выпьем этого вина княгинюшка, за долгое наше княжение на этой земле, — Елена машинально подняла кубок и выпила, похоже, не ощущая ни вкуса, ни запаха. Я же лишь слегка пригубил. Вино было кислое, даже несмотря на мед, но терпкое и довольно приятное. Под пристальным взглядом Елены, выпив все до дна, я поставил кубок на стол и потянулся к зажаренной курице.
— Тебя не беспокоят больше боли в ногах, муж мой? — Елена к
