"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер
Коста. Итон, 17 мая по н. ст. 1839 года.
К дому подошли чуть за полночь. Все, что нужно для удачного разбоя присутствовало в окружающей нас действительности: темень, хоть глаз выколи, и абсолютная тишина. С легкостью перескочили через подобие забора, окружавшего дом Мосли. Подошли к черному входу. Сразу приметили его во время рекогносцировки, решив, что это лучший вариант для проникновения в дом. Только я достал кинжал, входивший обязательным элементом в мой наряд горца из императорской свиты, только просунул его в замочную скважину, как изнутри раздался насмешливый голос:
— Очень прошу вас, Коста, (надеюсь я правильно произнёс ваше имя?), не ломайте мне дверь, пожалуйста. Недавно сменил. Во-первых. А, во-вторых, она не заперта. Проходите!
Я от неожиданности чуть не выронил кинжал. И Бахадуру изменило его обычное хладнокровие. Выхватил нож, стал суетливо оглядываться, ожидая полного окружения.
— Прошу вас, проходите! — между тем призывал нас хозяин, уже зажегший свет в доме. — Уверяю вас — никакой засады. Мы одни!
— Что ж.… — я пожал плечами, посмотрев на Бахадура. — Раз просит, чего бы и не войти?
Пират согласился.
— Нож спрячь! — прежде сказал ему.
Сам тоже убрал кинжал в ножны. Открыл дверь. Перешагнул через порог. У входа в гостиную стоял сэр Мосли собственной персоной с охотничьим ружьем в руках и улыбался. Будто-то так и надо всегда встречать долгожданных гостей.
— Прошу! — приглашал проследовать в гостиную.
Я бросил взгляд на ружье.
— А! Это! — Мосли уловил мой взгляд. — Небольшая мера предосторожности. Надеюсь, не понадобится?
— Нет! — ответил я.
— Слова джентльмена достаточно! — Мосли отложил ружье. — Впрочем, с моей близорукостью я скорее могу грозить оконным переплетам, чем непрошенным визитерам.
Я пригляделся к хозяину. Вполне себе приличный упитанный господин. Одет не то, чтобы изысканно, но не без вкуса. Сложно заподозрить в нем чудака, готового пустить в свой дом криминальную парочку.
Мы проследовали в гостиную. На пороге я остановился, чуть не сбив плечом вытянутую руку в латной перчатке «болвана» — муляжа в рыцарских доспехах. Засмотрелся в глубину зала и не смог скрыть удивления, обнаружив Фалилея, сидевшего в глубоком кресле возле камина. Бахадур, наоборот, усмехнулся.
Прошли, расселись.
— Вина или чего покрепче? — спросил гостеприимный хозяин.
— Покрепче! — попросил я.
— Да! Наверное, в этой ситуации лучше, что покрепче! — кивнул эсквайр, протягивая нам с Бахадуром наполненные стаканы. — Рад, что мы не нарушили покой моего захолустья выстрелами и шумом драки! — предложил он тост.
Я кивнул. Чокнулись. Выпили.
— Думаю, вряд ли у вас есть вопросы, как я оказался готов, – усмехнулся Мосли, кивая на Фалилея.
— Нет. Вопрос все равно есть. Один, — я откинулся в кресле. — Как он смог вам все разъяснить?
— О! Конечно! Разумный вопрос, — Мосли присел напротив. — Фалилей пришел с запиской на французском языке.
— Понятно!
— Признаться, я даже рад вашему визиту. Только сожалею, что вы не в своем ослепительном наряде в красных тонах! И что с вами нет вашей супруги. Очень хотелось взглянуть на неё.
— И про неё было в записке⁈ — я бросил гневный взгляд на эфиопа.
— Значит, не ошибся, предположив, что она ваша супруга! — обрадовался Мосли. — Нет, нет! Что вы! Про всю вашу необычную компанию рассказала местная вечерка, — Мосли ткнул на лежавшую подле меня на столике газету. — К слову, бульварное издание, несерьезное. Но охочее до всяких сенсаций, чудес. Оно и понятно. У нас тут со скуки можно подохнуть! Ничего значимого обычно не происходит.
Я взял газету. Сразу нашел нужную заметку. Там описывали прибытие Цесаревича в Виндзор. Среди прочего упоминали и необычную свиту. Особо выделили поразительную кавказскую женщину необычной для Англии красоты и в кавказском наряде. А также сопровождающих её все время лиц, чей вид вызывал и вовсе восторг у местного репортера.
«Представьте себе эту восточную красавицу с черными глазами, в окружении из трех абсолютно разных мужчин. Один из них — статный и видный (хм… спасибо на добром слове), в удивительном красном наряде горца, впервые мною увиденном. Шлем с плюмажем, кинжал у пояса… Это что-то! Двое других будто специально призваны продемонстрировать все разнообразие населяющих планету людей! Один из них — эфиоп, другой — араб! Одним словом, персонажи из „Тысячи и одной ночи“ сошли на наши берега!»
Дальше автор статейки еще и верно подметил, что мы все трое служим восточной красавице, исполняя все её прихоти, никого к ней не подпуская, предугадывая все её желания! Расписался, в общем, дабы взбодрить сонную тишину Итона! Я отложил газету. Впервые внимательно осмотрел гостиную. Порадовался за себя.
Потому что весь зал был увешан портретами молодой королевы Виктории. Они теснились на стенах, чуть не падали с каминной полки и украшали резные перила лестницы.
«Экий иконостас! — усмехнулся про себя. — Да ты малость того, эсквайр, болен! А это мне на руку!»
Посмотрел на Мосли. Он, видимо, понимая, моё удивление, покачал головой.
— Да, да! Можно, наверное, и так считать.
— Как так? — я изобразил наивность.
— Что это болезнь. Вы разве не об этом подумали?
— Не скрою. Безусловно, и такая мысль пролетела.
— Только лишь пролетела?
— Ну, да!
— Почему же не утвердилась?
— Я понимаю вас.
— Сами больны?
— Да. Неизлечимо. Своей супругой. И вы подали мне хорошую мысль. Вернусь домой, также все увешаю портретами Тамары.
— Её зовут Тамара?
— Да. Как царицу. Была в истории Грузии. Может быть, самая выдающаяся царица!
— Вот! Вот! — Мосли неожиданно вскочил, глаза загорелись. И куда только подевалась вся его английская чопорность? — И я уверен, что Виктория станет одной из самых выдающихся королев в истории Англии! Я чувствую это! Она ангел!
«Знал бы ты, англичашка, в какую жабу превратится твоя красотка с годами!»
— Хотите пари? — вдруг молвил сэр Джоносон.
— Спор? О чем тут спорить?
— Не имеет значения! Главное — это пари! Однажды я поспорил с профессором Уильямом Баклэндом, что он съест черноголовую синюю муху. И проиграл. Откуда мне было знать, что этот тип ест все подряд. Даже сердце короля[4].
— Я не хочу ничего есть!
— И не нужно! Достаточно придумать повод для спора!
