Фантастика 2025-64 - Сергей Александрович Богдашов
— Девять утра, — выдал я чётко отмерянный временной промежуток, подумав всего лишь пару секунд.
Тоже тонкость, если разобраться. Этакий очередной тест.
Назови я восемь утра — подумают, что я и вся моя семья простолюдины, которым рано вставать вполне привычно. Назови десять — покажешь себя чуть ли не аристократом — бездельником, любящим понежиться в постели. Ни то, ни другое меня не устраивает, а вот девять утра — вроде вполне демократично. Как говориться — ни вашим, ни нашим.
— Я вас услышал. Обратную записку лэре Олире Хая после осмотра имения можете передать с грумом, — откланялся ливрейный.
О как! К карете ещё и слуга прилагается, который будет сопровождать нас верхом на коне.
Чую, сестрёнку и родителей завтра ждут незабываемые впечатления… Ну, что же, пойду их порадую… Заодно себя перед зеркалом по голове поглажу — вовремя догадался я всем родственникам приличную одежду купить.
Даже представлять себе не хочу, кем бы они выглядели, садясь в карету с гербами Хая в своих обносках. После такого лэре впору было бы мне претензии предъявить об уроне чести. А уж как жалко бы мои папаня с матушкой выглядели бы в такой ситуации — нет слов. Даже напыщенный посыльный, и тот смотрится сейчас на порядок лучше, чем мои родители в привезённых ими «парадных» одеждах.
— Завтра, в девять утра, лэра Олира Хая пришлёт за нами карету, — бесстрастно выдал я, спустившись в зал, где в этот момент находилась вся семья, — Крайне советую всем надеть на себя обновки. Я пока займусь Мари, а потом спущусь к вам, посмотреть, что у вас получилось.
Моя новость, подкреплённая визитом посыльного, ввергла родителей в состояние, близкое к панике. И это хорошо.
Лишь слепой бы не увидел, как они всё это время тщательно готовились к «серьёзному разговору».
Ну, так-то, да. Плох тот родитель, который считает, что ему нечему поучить своё чадо. Тем более, такого, как Ларри. Ещё недавнего маменькиного сынка. И не объяснить им, что я уже не тот. Попросту — не поймут. В чём-то будут правы. Встань я на их место, да после неспешной провинциальной жизни, и я бы таких резких перемен не принял.
По переглядываниям я понял, что разговор откладывается, но это вовсе не значит, что вскоре не последуют вопросы. И они были… Много и разных.
К счастью, родители у Ларри довольно простые люди и ничего особо заковыристого они не спрашивали. Особенно после того, как узнали, что я выиграл уже несколько поединков, в том числе, два у лэров.
* * *
Фаэтон — это здоровенное сооружение на колёсах разного размера. Спереди стоят колёса поменьше, а задние — просто гиганты. Больше метра в диаметре. Тянет всё это белоснежное великолепие пара холёных вороных. На случай дождя предусмотрена складывающаяся крыша из кожи. К услугам пассажиров предлагается великолепный мягкий диван, достоинства которого тут же оценила сестрёнка, с восторгом попрыгав попкой по его пружинящей подушке.
Ехали мы долго. Наверное, с час, или чуть больше. Этого времени хватило, чтобы мать и сестрёнку укачало. Да и батя слегка на лицо слегка позеленел. Излишняя мягкость нашего средства передвижения сыграла злую шутку. Фаэтон, глотая рытвины загородной дороги, постоянно раскачивался. Что и не удивительно. Рессоры здесь стоят, как и обрезиненные колёса, а вот амортизаторы напрочь отсутствуют.
И это здорово! Ещё один способ заработка в копилку. Надеюсь, когда-нибудь у меня и до этого руки дойдут.
Как бы ни были грустны минуты окончания поездки, но никто из нас не смог сдержать удивлённого возгласа или вздоха, когда открылся вид на поместье.
О том, что мы едем осматривать именно его, нас предупредил грум, остановивший фаэтон на одном из поворотов предгорья, чтобы дать нам возможность полюбоваться на имение с высоты птичьего полёта и издалека.
— Да ладно, такую красоту за деньги не купить, — пробормотал я про себя, — По крайней мере, за разумные деньги.
Во время спуска по длинному серпантину, мы все молчали, потрясённые. Одна Мари пробовала задавать вопросы, но я в ответ лишь покрепче прижал её к себе, придерживая на время особо сильной раскачки фаэтона, преодолевающего не самую лучшую дорогу, и она очень скоро прониклась общим настроением.
— Приехали, — доложил кучер, загодя начав гудеть в специальный рожок с хитрым приспособлением, напоминающем меха баяна, чтобы нам вовремя открыли ворота. И его услышали.
Что могу сказать. Вблизи всё выглядит ещё лучше, чем издалека.
Дорогая каменная ограда, высотой метра в два с половиной, солидные ворота, выложенный брусчаткой участок для подъезда карет, в середине которого расположен газон, и дом… Даже не так… Маленький дворец… Палаццо.
О, точно! Лет пять назад мне довелось побывать во Флоренции. На одной из экскурсий мы посетили палаццо Гонди.
И этот особняк своим стилем очень на него похож. Различия, конечно же есть. Тут и арочная дверь по низу одна, пусть она и шире, и окон на одно меньше, но талант местного архитектора выплеснул ничуть не хуже, чем у старого флорентийца. Пусть я не знаток архитектуры, но выглядит всё на редкость гармонично.
— Доброе утро. Я управляющий поместьем Олай Бригит Редингорткрафф Двенадцатый. Двенадцать поколений моих нашей семьи являются потомственными слугами Рода Хая, — отвлёк нас скрипучий голос откуда-то сбоку.
Мда-а… Одного взгляда на этого, двенадцатого, мне хватило, чтобы понять, что мы с ним не уживёмся никогда.
Этакая высокая худая белесая пожилая личность, старательно маскирующая лысину на голове, но имеющая сверхпышные бакенбарды и спиралевидные усы в два полных оборота. Это существо было наряжено в какое-то подобие кителя, которому запросто могли бы позавидовать генералы небольшой африканской страны. Те тоже любят украсить себя так, что под лентами, аксельбантами, украшениями и наградами не сразу сам китель разглядишь.
— Хочу сразу предупредить, что в хозяйском особняке отделан лишь первый этаж и всего лишь по паре помещений на втором и третьем этажах. Кроме того, все потомственные слуги в случае продажи имения будут вынуждены его покинуть, — со зловещей улыбкой выдал злобный старикан, вполне очевидно, считая им сказанное, как какую-то непреодолимую проблему.
— И кто же в таком случае здесь может остаться? — постарался я скорчить самую жалостливую физиономию и не рассмеяться при этом.
Очень хорошая новость. С этим чопорным пердуном, разукрашенным, как новогодняя ёлка, мы бы точно не ужились.
— От силы одна кухарка, пара молодых служанок, истопник, садовник с сыном — помощником и трое сторожей. Как вы понимаете, никакого присмотра
