Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев
Молин постучал условленным стуком в дверь. Та распахнулась и явила страждущим гигантскую фигуру, закутанную в плащ. Увидев Молина, страж обнажил голову. Он оказался одноглазым и почти полностью лысым. Кивнув швейцарцу, слуга жестом пригласил всех войти внутрь и пошёл впереди. Ни слова не было произнесено.
Де Роган нервно спросил у Молина:
— Почему он молчит?
— Бриан — немой. — лаконично ответил всё ещё пленник, за спиной которого маячил один из слуг кардинала, сжимавший кинжал.
Привратник провёл их ко второй двери и она, что было удивительно, была не заперта. Похоже, Бриан отвечал за вход в этот дом единолично. Он провёл группу до комнаты, где их встретил маленький слуга с крысиным лицом в ливрее без гербов.
— Пойдёмте, месье Дени ждёт вас.
— Кто такой месье Дени? — раздражённо сказал кардинал.
— Тот, кто даст Вам все ответы! — равнодушно отреагировал слуга.
— Какого чёрта! — взорвался де Роган.
— Не стоит духовному лицу поминать нечистого, метр. — из тени большого кабинета раздался рокочущий бас и на свет выдвинулся человек поистине слоновьих габаритов. Невероятно толстый господин, черты лица которого терялись в складках жира, одетый в халат из драгоценных соболей, последовал в кресло, освещённое единственным в комнате канделябром.
— Кто Вы такой?
— Можете называть меня месье Дени! — усмехнулся толстяк, — А ваши слуги и мой друг херр[13] Иоганн могут обождать нас снаружи.
— Зачем мне это?
— Так будет лучше всем! — в голосе хозяина кабинета прозвучало нечто такое, что де Роган без малейшего сомнения указал своим сопровождающим на дверь. Бальзамо тем не менее остался с хозяином.
— Присаживайтесь! — пророкотал месье Дени.
Итальянец поправил кресло кардиналу и притулился на краешке стула, стоявшего в тени.
— Кто Вы такой? — де Роган был решителен.
— Посмотрите, возможно, это послужит подтверждением моих полномочий? — толстяк с усмешкой вытащил из ящика бюро некий документ и подвинул его к кардиналу.
Тот с брезгливым выражением лица взял его, быстро пробежался глазами и в испуге отбросил бумагу от себя.
— Письмо с печатью, причём с пропуском на месте имени[14]? Я думал, король больше их не подписывает!
— Ну, для моего господина он сделал исключение, метр.
— А Ваш господин, месье Дени, он? — на сей раз голос кардинал был напитан уважением и страхом, даже тени былого высокомерия не осталось.
— Он, человек, имя которого я не желаю произносить вслух! — хозяин кабинета поднял руки, как бы обращаясь к Богу.
— Это… Это…
— Есть вещи, что не сто́ит доверять даже стенам, метр! Посмотрите-ка вот это. — толстяк дал гостю следующий документ.
— Хорошо, я не стану произносить его, месье Дени! Но, всё же я хотел бы решить вопрос с деньгами! Я рассчитываю за своё внимание получить хотя бы небольшую долю в доходе от ваших операций на бирже! — голос кардинала с каждым словом становился всё сильнее, и последнее предложение он просто прокричал.
— Жадность застит Вам глаза, метр. И Вас в Вашей жажде наживы не пугает даже Бастилия… Хорошо, теперь настало время моего следующего аргумента. — толстяк указал пальцем, напоминающим колбасу, на Бальзамо, про которого до сих пор даже не вспоминали.
Де Роган, прищурившись, посмотрел на помощника. Тот сидел, не шелохнувшись, на своём стуле, выпучив глаза и явно не понимая, что здесь происходит.
— Что с ним?
— В его организм попал яд. Он умирает! — спокойно отвечал хозяин кабинета.
— Что, яд? — де Роган испуганно вскочил с кресла.
— Именно так. И не волнуйтесь, Вы, естественно, тоже отравлены. Только чуть позднее и время побеседовать у нас ещё есть.
— Что?
— Мне надо было принять все меры по сохранению тайны и дохода моего господина. И я отравил Вас и Вашего слугу тоже, так уж получилось. — толстяк задумчиво пожевал губами.
— А-а-а!
— Спокойнее, метр, спокойнее. Конечно же, у меня есть противоядие. И я дам Вам его, если мы достигнем взаимопонимания!
— Быстрее же!
— Что, Вы уже почувствовали, любезный метр, как холодеют кончик носа и пальцев?
— Прошу Вас! — завыл насмерть перепуганный аристократ.
— Не переживайте, это всего лишь первый симптом. Потом Вы почувствуете холод в животе, затем откажут ноги…
— Ы-ы-ы!
— Вы перестанете лезть не своё дело?
— Конечно! Быстрее давайте противоядие! — кардинал уже бился в истерике, раздирая свои одежды.
— Если Вы пожелаете, то сможете сами начать такое же дело. Вы поймали Иоганна, значит, у Вас в руках, скорее всего, малыш Жак, а этот пройдоха отлично умеет организовывать аферы…
— Молю, скорее дайте мне противоядие!
— Я оставлю за скобками беседы тот урон, что вы нанесли нашему небольшому делу, убив нескольких верных моих слуг…
— Богом прошу!
— А, не желаете ли, спасти сначала этого ушлого итальянца? — толстяк вертел в руках склянку с чем-то ярко-красным.
— К чёрту всех итальянцев! — де Роган совсем обезумел, глаза его вылезли, словно у рака, на губах закипала пена, а пальцы спазматически сжимались. Он почти полз через широкий конторский стол, что отделял его от хозяина кабинета, тянул руки к его горлу, но они тонули в многочисленных складках жира.
Месье Дени со вздохом встал из кресла, обошёл стол и сунул страдающему кардиналу противоядие. Тот с жадностью высосал всё содержимое и отбросил флакон. Несколько мгновений просидел, не моргая, потом, покачнувшись, встал.
— Я, надеюсь, что это наша последняя встреча? — сочувственно проговорил толстяк, — А то, знаете ли, мой хозяин имеет непосредственное отношение к Медичи[15]. Знаете ли, у него невероятно разнообразная коллекция ядов, и мне было бы очень неприятно всё же участвовать в похоронах целого кардинала, да ещё и из весьма благородной фамилии…
— Да! — взвизгнул де Роган и опрометью выскочил из кабинета.
Месье Дени, кряхтя, снова обошёл стол, вынул из бюро ещё один флакон, на сей раз с прозрачной жидкостью, подошёл к так и сидящему в ступоре Бальзамо и влил в рот тому свой состав. Через
