Шерстяная «сказка» - Кира Страйк
Ну вот, примерный план созрел, оставалось энергично, в ускоренном темпе воплотить его в реальность.
Да, ещё один острый вопрос с жирным восклицательным знаком стоял на повестке дня в первых рядах: однозначная ликвидация «ароматной» горки посреди двора. Знаете, без живописных картин за окном мы ещё как-нибудь перебьёмся. Но жить с видом на навозную кучу – увольте.
56
Ошалевшее от долгого путешествие стадо мужчины распределили по трём дворам. Часть устроили в нашем хозяйстве, другую вместе с Волтом поселили у одинокого, крепкого ещё старика Марона, оставшаяся треть под присмотром Грегора въехала в отдельный заброшенный дом на окраине. Там к нашему прибытию уже заметно подремонтировали подходящие под зимовку овец строения, но всё равно работы по основательному благоустройству живности ещё оставалось много. Наши мужчины крутились, как волчки. Особенно учитывая то, что пережившие стресс дорожной неустроенности, натерпевшиеся страху овцы взялись дружно недомогать.
По прогнозам пастухов, вскоре ситуация должна была исправиться. Однако сейчас мы их даже не дёргали, не призывали в помощники, понимая, что им и так попу к стулу прислонить некогда.
В итоге, хотели мы или нет, а на первое время нам всё же пришлось разделиться. Выбор отсутствовал. Спотыкаться друг о друга, работников, которые будут переделывать под нас жилище и строительный мусор было бы верхом глупости. На этот период решено было поселиться в домах деревенских жителей. Ни один двор не смог бы принять всех одновременно. Потому, нас с Андрэ и Мариэль разместили у себя семейство старосты, а Флору с Кристи приютила вдовая тётка с тремя ребятишками.
Деревенским головой оказался пухлощёкий коротышка лет пятидесяти. Звали его Севиль и был он весь какой-то сдобный да круглый. И объёмным пузиком под туго натянутой тужуркой, и кулачками, в которые постоянно складывались его толстые пальцы, и глазками, и блестящим блюдцем лысины в обрамлении трогательных кудряшек. Не знаю, чем-то мне этот проныра с первого взгляда не лёг к душе. Наверное, чрезмерной суетливостью и угодливостью в поклонах, в которых, где надо и где нет, без конца сгибалась его короткая шея.
С одной стороны, такое беспокойное поведение вполне можно было объяснить волнением перед новым начальством, от которого ещё непонятно, чего ожидать. И всё же уж больно избыточной была эта его подобострастность.
Супруга старосты, под стать мужу, отличалась телесной пышностью и здоровым цветом лица. Она так же, как Севиль, постоянно одаривала нас пугливыми взглядами и заискивающими улыбками.
Как только мы вошли в их дом, нервозность «председателя колхоза» стала ещё понятнее. Эти хоромы были немного лучше тех, что достались нам. Здесь имелись три относительно просторные комнаты, и пахло не только навозом, но и достатком. Скорее всего, семейство теперь жутко переживало, что новый господин велит им покинуть насиженное, любовно обустроенное гнёздышко, освободив его для нас.
Даже неловко стало, честное слово. Я решила, что при первом удобном случае найду способ успокоить хозяев, убедить, что их опасения напрасны. Во-первых, выселять целую семью из родных стен ради собственного удобства – не по-людски. Во-вторых, мы уже и так придумали, как с полным комфортом устроиться на новом месте до той поры, когда вырастет достойный баронского семейства дом.
А в том, что староста расстарается, чтобы наши планы по реконструкции жилища воплотились в реальность в самые сжатые сроки, можно было не сомневаться. Казалось, он и ночью был готов подгонять и агитировать народ на работу, лишь бы господа поскорее получили желаемое, остались довольны и переселились к себе, вернув под эту крышу привычное течение жизни.
Сейчас же хозяева отдали нам с Андрэ собственную спальню, комнату сына освободили для Мариэль, занимать же в нашем присутствии кухню-зал они сочли для нас неудобным. Днём Севиль всюду сопровождал Андрэ, его жена хлопотала по хозяйству, а ночевать они уходили к родственникам, оставляя в нашем распоряжении весь дом.
Вот вроде и устроили люди всё с уважением, с почётом, а всё одно что я, что Мариэль чувствовали себя здесь неуютно и скованно. Мелкая никак не хотела оставаться одна и неизменно прибегала полежать в нашу кровать. Ну а где полежать, там и, сами понимаете, засопеть. Я же только малодушно потворствовала этому антивоспитательному бесчинству, тихо радуясь детскому теплу у себя под бочком до самого прихода Андрэ.
Муж возвращался поздно и совершенно вымотанный. Всё, на что его хватало в эти короткие вечерние часы - помыться, рассказать за поздним ужином последние новости, сесть рядом, прислониться к моему плечу горячим виском и тут же начать засыпать.
Наша дамская бригада тоже не позволяла себе предаваться праздному безделию.
Сразу после завтрака Мариэль поступала под опеку мадам Флоры, а мы с Кристи брались за решение насущных бытовых проблем: обсудить с ремонтниками, набранными из числа местных жителей, цвет будущих стен; заказать плотнику новые кровати по количеству жильцов; растолкать по кладовкам в домах Грегора и Волта хотя бы часть привезённого скарба. Наши-то клетушки ушли под слом, точнее, под жилые помещения, а имущества притащили с собою – мама дорогая. Доставать надаренные на свадьбу новые сервизы было как-то неуместно. Это уже потом, в новый дом, как говорится, с новыми супницами да шторками. По крайней мере так сейчас настаивала моя прижимистая хозяйственная натура. И пока всё это добро требовалось куда-то надёжно пристроить.
Опять же, нашей ответственностью стало проследить, чтобы мужики хоть иногда нормально питались. А то в круговерти забот эти трудяги иной раз совершенно забывали счёт времени, да и приготовить себе не успевали. Старый Марон, хозяин одного из занятых нами подворий, конечно, кашеварил помаленьку, как раньше для себя. Однако, кулинарным талантом не блистал. Как с беззлобными смешками признавались пастухи, земледельцем этот бодрый, весёлый дедок был знатным. Но горелками, которыми он пытался потчевать своих постояльцев впору было только мух травить.
Да, вот! К слову, о мухах. Ту эпичную горку ароматной прелести, что украшала центр нашего двора я велела в срочном порядке убирать с глаз долой. Не помню, говорила или нет, за «спиной» дома у каждого хозяйства имелся собственный надел-огород. У нас, соответственно, тоже. Вот туда и попросила раскидать это чудное природное удобрение в нужном количестве. Оставшееся, с барской руки, разрешила работникам разобрать по подворьям.
Смех смехом, а никто не отказался. Более того, зловонная куча истаяла в мгновение ока, как прошлогодний снег под весенним ливнем. Народу ведь нужно
