Оракул с Уолл-стрит 8 - Алим Онербекович Тыналин
— Какой, например?
— Благотворительность всегда срабатывает. Барух активно поддерживает образовательные программы для ветеранов войны. — Вандербильт оживился. — А что если мы организуем совместный благотворительный проект? Вы, я, Роквуд и Барух. Фонд помощи инвалидам войны или что-то в этом роде.
Идея показалась блестящей. Благотворительность как предлог для знакомства с самым влиятельным финансистом страны.
— Отличная мысль, — согласился я. — Сколько времени потребуется на организацию?
— Неделя, максимум две. Я свяжусь с Барухом, предложу встретиться для обсуждения совместного проекта. — Вандербильт встал. — Скажу, что у нас есть молодой банкир с интересными идеями и готовностью вложить серьезные средства.
Мы попрощались, договорившись встретиться через несколько дней для продолжения обсуждения канадского проекта. Но главным результатом встречи стала возможность познакомиться с Барухом раньше, чем до него доберется Морган.
Покидая особняк Вандербильта, я уже строил планы предстоящей встречи с легендарным финансистом. В игре с невидимым противником каждый новый союзник мог оказаться решающим.
Следующие три дня я посвятил подготовке к встрече с Барухом. Нельзя просто прийти и рассказать о своих подозрениях относительно Моргана. Нужен продуманный план, который позволил бы не только познакомиться с влиятельным финансистом, но и убедить его в серьезности угрозы.
Первым делом я связался с О’Мэлли.
— Патрик, мне нужна информация о благотворительных интересах Барнарда Баруха, — сказал я ему в понедельник утром. — Все, что можешь найти. Какие организации он поддерживает, сколько жертвует, кого из благотворителей знает лично.
— Понял, босс. Я сделаю несколько звонков.
К вечеру О’Мэлли принес подробный отчет. Барух активно финансировал программы профессиональной реабилитации для ветеранов войны, особенно тех, кто получил увечья в окопах Франции. Его личный фонд выделял до полумиллиона долларов ежегодно на создание рабочих мест для инвалидов.
Во вторник я встретился с директором одного из крупнейших госпиталей для ветеранов в Нью-Йорке. Доктор Генри Кларксон, человек лет пятидесяти с седой бородой и усталыми глазами хирурга, охотно рассказал о проблемах пациентов.
— Мистер Стерлинг, — сказал он в кабинете, заваленном медицинскими журналами, — главная проблема не в лечении, а в том, что происходит после. Человек теряет ногу или руку, проходит реабилитацию, а потом… Кто захочет нанять на работу калеку?
— А какие специальности они могли бы освоить?
— Телефонные операторы, счетоводы, машинистки, — перечислил доктор Кларксон. — Работа, которая не требует физической силы, но нуждается в умственных способностях. Наши мальчики не глупые, просто покалеченные.
— Сколько средств потребовалось бы для создания учебного центра при госпитале?
— Двести пятьдесят тысяч на оборудование, еще сто тысяч на содержание в первый год. — Доктор оживился. — Мы могли бы обучать по сто человек одновременно.
В среду я встретился с Вандербильтом в его клубе.
— Корнелиус, я готов, — сказал я. — Предлагаю создать Фонд профессиональной реабилитации ветеранов. Начальный капитал миллион долларов. Я вношу двести пятьдесят тысяч, вы столько же, возможно Роквуд также согласится. Остальное пусть добавит Барух, если заинтересуется.
— Серьезные деньги, — кивнул Вандербильт. — Но идея стоящая. Я уже говорил с Барухом по телефону. Он согласился встретиться в пятницу в своем офисе.
— Отлично. А что насчет европейской информации о Моргане?
— Мой лондонский банкир обещал прислать подробный отчет к концу недели. Пока что известно только, что Морган недавно провел несколько успешных операций с немецкими промышленными акциями.
В четверг вечером я окончательно отработал стратегию. План состоял из трех этапов.
Сначала заинтересовать Баруха благотворительным проектом, затем в процессе обсуждения деловых вопросов упомянуть о странной активности новых игроков на рынке, и только в конце, если атмосфера сложится благоприятно, прямо предупредить об угрозе со стороны Моргана.
В пятницу утром, одевшись в лучший темно-синий костюм и отполировав ботинки до зеркального блеска, я отправился в офис Барнарда Баруха на Уолл-стрит, 111. Легендарный финансист занимал весь верхний этаж тридцатиэтажного здания, откуда открывался великолепный вид на гавань и статую Свободы.
Барух встретил нас с Вандербильтом в своем кабинете, просторном помещении со строгой деловой мебелью и стенами, увешанными фотографиями с президентами и европейскими лидерами. В свои пятьдесят восемь лет он сохранял внушительную фигуру и пронзительный взгляд человека, привыкшего принимать решения, от которых зависят судьбы государств.
— Мистер Стерлинг, — сказал он, пожимая мне руку, — Я много слышал о ваших успехах в финансовых и банковских делах. Говорят, вы заинтересованы в благотворительности?
— Именно так, мистер Барух. Я считаю, что успешные люди обязаны помогать тем, кто пострадал, защищая нашу страну.
Следующие полчаса мы обсуждали детали создания Фонда профессиональной реабилитации. Барух проявил искренний интерес, задавал детальные вопросы о методах обучения и трудоустройства ветеранов. Когда я упомянул о готовности вложить четверть миллиона долларов, его брови удивленно поднялись.
— Серьезная сумма для человека вашего возраста, — заметил он. — Откуда такая щедрость?
— Мой отец погиб, когда я был молод, — ответил я, используя частично правдивую историю Уильяма Стерлинга. — Я знаю, каково это, остаться без поддержки в трудную минуту.
Барух кивнул с пониманием.
— Похвальное отношение. Хорошо, господа, я готов поддержать ваш проект. Внесу триста тысяч долларов и помогу с получением государственных лицензий.
Первый этап плана выполнен. Теперь можно перейти ко второму.
— Мистер Барух, — сказал я, когда мы закончили обсуждение формальностей, — раз уж мы заговорили о деловых вопросах, хотел бы спросить вашего совета. В последнее время на рынке появились новые игроки с очень большими ресурсами. Не кажется ли вам это странным?
— В каком смысле странным? — Барух наклонился вперед, его интерес заметно возрос.
— Компании, зарегистрированные всего несколько месяцев назад, предлагают условия значительно лучше рыночных. Переплачивают за активы, предоставляют кредиты под заниженные проценты. — Я сделал паузу. — Экономически это не имеет смысла, если только у них нет каких-то скрытых мотивов.
— Интересно, — Барух задумчиво потер подбородок. — А конкретные примеры привести можете?
— «Объединенная финансовая корпорация». Они перехватили мою сделку с Хьюзом, предложив на два миллиона больше. Корнелиусу тоже делали необычайно выгодные предложения по железнодорожному финансированию.
Вандербильт подтвердил мои слова:
— Барнард, их условия действительно выглядели подозрительно. Четыре процента годовых при рыночной ставке семь-восемь процентов. Плюс требовали принять решение за сорок восемь часов.
— Хм, — Барух задумчиво почесал подбородок. — А что известно о руководстве этой компании?
— Возглавляет некий Роберт Морган, — ответил я. — Американец, но последнее время жил в Европе. Имеет связи со швейцарскими банками.
